Развод. Нас не вернуть (СИ)

На мое удивление, у стоматолога Лиза не капризничала, хотя я готовилась к худшему. Я держала ее за руку, успокаивала, и у нас всё получилось без слёз. Я купила ей куклу, которую она давно хотела, за то, что она так героически выдержала поход к “страшному доктору”, а затем она вдруг высказала второе желание.

– Хочу к бабушке.

Она округлила глаза и захлопала ресницами, даже губки надула, чтобы я точно не отказалась, но я и сама хотела навестить маму, так что мы сразу же заказали такси и поехали загород без предупреждения.

– Я на качели! – крикнула Лиза, когда мы вошли во двор, а я с улыбкой достала собственный комплект ключей и пошла в дом.

А когда открыла дверь, то услышала какие-то стоны. Сначала подумала, что мне показалось, но затем отчетливо услышала их повторно.

– Мам! – в панике закричала я, решив, что ей плохо, но она не откликнулась.

В этот момент меня охватила неподдельная паника. Но я словно бравый полицейский, который должен выполнить свой долг в любом состоянии, бросилась в сторону двери, чуя неладное. Может, она упала и не может встать? Или давление подскочило? Такое с любым может случиться, а в ее возрасте и подавно.

Когда я коснулась ручки двери в ее спальню, мое сердце совершило кульбит, а затем я молнией ворвалась в комнату. Вот только то, что я там увидела, повергло меня в дичайший шок. До оцепенения и спазма в груди.

– Мама? Станислав Львович? – в шоке спросила я, увидев, как они спешно прикрываются одеялом.

– О боже, Ася, еще же так рано, что ты тут делаешь? – неловко протянула мама.

Глаза у них были выпучены от шока, впрочем, как и у меня.

– Мама, кто там с бабушкой? – начала любопытствовать Лиза, подходя к комнате. Видимо, она пошла следом за мной, передумав качаться на качелях.

Я заслонила собой ей обзор, чтобы она не видела этой неловкой картины, и отвела ее на кухню, закрыв за собой дверь. Решила дать маме и бывшему свекру время привести себя в порядок. Лиза была слишком мала, чтобы задавать лишние вопросы, но если она увидит дедушку, то точно спросит, что он тут делает. По итогу, пока я ждала их, то успела уговорить дочку порезвиться в саду и пособирать малину, пообещав ей, что вынесу ей сок с печеньем.

В доме, казалось, повисло неловкое молчание. Неужели мой свекр спит с моей мамой? О боже, он же женат на свекрови! Я, конечно, предполагала, что он изменяет ей, раз часто не ночует дома под любым предлогом, но и в страшном сне не могла представить, что одной из его любовниц окажется моя мама. В голове не укладывается. У Кривицких это что, семейное? Что младший, что старший. Одного поля ягоды. Ужас. А мама? Она ведь знала, что и мой брак был разрушен вот такой вот любовницей? Как она могла?!

Из-за полнейшей тишины, я слышала, как за закрытой дверью маминой спальни, находившейся так же на первом этаже, что и кухня, вовсю происходил разговор. Слышала я лишь отрывки, разобрать было сложно, о чем именно они говорили, но, видимо, решали, как лучше мне преподнести свое объяснение ситуации.

Спустя десять минут Станислав Львович, одевшись, все-таки вошел на кухню.

– Кхм. Здравствуй, Ася.

Он как-то неловко улыбнулся, но в глаза мне посмотреть не смог. От стыда, видимо. Я же, напротив, сверлила его вопросительным взглядом. Он прокашлялся в кулак и только открыл рот, чтобы что-то сказать, как на кухню следом вошла мама. Волосы ее были взъерошены, она пыталась пятерней их пригладить, но это не имело смысла. Она дрожащими руками держала полы халата, и даже если бы я не застала их за пикантной сценой, то и без того всё поняла бы. Их красные лица говорили сами за себя.

– Ась, ты всё не так поняла, – начала вдруг мама.

– А что здесь непонятного? Мой свекр – изменщик, как и его сын. А моя мама… Даже произнести этого слова не могу, – я не знала, как продолжить, сглотнула горький ком и зажмурилась. Отчего-то измена свекра повлияла на меня сильнее, чем измена мужа. Возможно, потому что действующим лицом в этом предательстве выступала моя собственная мать, которую я считала образцом благочестия.

– Ну перестань, Анастасия, делать из этого трагедию, – вдруг вступил в диалог Кривицкий. – В конце концов, мы с Алевтиной – взрослые люди, сами можем решать, что нам можно, а что нельзя.

– А вы помолчали бы, Станислав Львович! Постыдились бы! В этой паре именно вы – глубоко женатый человек! – не выдержала я и понеслась вразнос, чувствуя при этом, как щиплет в носу от желания расплакаться в голос. – Ладно бы, если бы вы не родственниками были. Да где это видано вообще, чтобы сваты таким занимались?! Что с вами не так? Хотя так и так это адюльтер!

Воцарилась тишина. Мама тревожно переглянулась со Станиславом и кивнула ему, словно дала добро рассказать мне правду.

– Никакого предательства, Настя, – выдал он как на духу. – Я максимально честен перед твоей матерью и своей семьей. Жене вчера сказал, что подаю на развод. Я просто люблю твою маму, разве это преступление?

– Ч-ч-чего?

От его слов у меня даже коленки задрожали, не то что голос. Вот только это оказалось еще не всё. Они решили вдруг со мной разоткровенничаться.