Развод. Не бывшие (СИ)

За эту неделю, что я практически не выходила из дома, читая новости и комментарии в пабликах, за это время я столько всего о себе узнала, сколько не знала с тех самых пор, как родилась. И самое ужасное, что все комментарии писали такие же женщины, как я. Чьи-то жены, мамы, сестры. Они называли меня шлюхой, бросившей мужа. Бревном, не способным удовлетворить потребности своего мужчины. Желали мне смерти, а Динару найти ту самую, единственную. Кто-то даже оставлял контакты, обещая оценить его по достоинству.

Нет, конечно, были и те, кто меня поддерживал, но на фоне других их была капля в море, хотя, наверное, именно они не позволили мне окончательно расклеиться, ведь мне приходилось еще и отца слушать, который не упускал момента сказать мне, какая я дура, раз решила отказаться от услуг его адвоката и доверить Динару опеку над детьми наравне с собой.

Я же…

Я словно выдохлась. И физически, и морально.

Всегда ухоженная, в выглаженной одежде, с макияжем и укладкой, эту неделю я позволила себе быть неряшливой. Не укладывать волосы, не наносить макияж и топтаться по несколько дней в одной и той же одежде.

Я устала быть красивой двадцать четыре на семь. Я устала соответствовать чьим-то ожиданиям и представлениям. Я чертовски устала быть той женщиной, которую все хотят.

— Что не так с моим видом?

Отец поджимает губы, недовольно хмурится. Он так и сяк за эту неделю пытался донести до меня, что так девушки не одеваются, что я должна выглядеть презентабельно, но я отмахивалась, не желая даже начинать эту тему, а теперь… теперь мне интересно послушать.

— Мама поэтому ушла, потому что ты требовал подле себя красавицу двадцать четыре на семь?

Я не знаю настоящей причины, по которой ушла мама. Она ушла, когда мне было всего три года, и с тех пор я ни разу ее не видела. Отец говорил, что она бросила нас и уехала за границу, нашла там нового мужчину, а мы, ни я, ни отец, ей не нужны. Я верила. Верила, потому что ведь действительно мама не искала способа со мной связаться и поговорить, значит, действительно не хотела. Но что если ей попросту не позволял отец?

— Твоя мать ушла, потому что встретила на отдыхе другого мужчину, Ясмин.

— Это я слышала. И что? С тех пор она не проявляла никакого желания со мной увидеться?

— Она променяла тебя на мужчину, Ясмин. Пора бы с этим смириться.

— Я смирилась, папа, но твоя зацикленность на внешнем виде женщины удивляет.

— Твоя мать, Ясмин, ушла, потому что узнала об измене. Я отправил ее за границу, чтобы она пришла в себя и поняла, что развод невозможен, но она там нашла какого-то Хулио и приехала, потребовав развода.

— Ты никогда не говорил, что изменял матери.

— А как ей не изменять? Она ведь была невзрачной, простой. Я ее из помойки достал, в люди вывел, а она все это не ценила. А ведь вокруг меня всегда было множество женщин, готовых на многое.

— И где эти женщины сейчас? И где будут, когда ты постареешь? — говорю не без злобы в голосе.

Я всегда знала, что мой отец далек от идеала, что он циничен и хладнокровен, но я понятия не имела, что он не любил маму. Он всегда говорил о том, что она разбила ему сердце, но ведь получается, что все было наоборот. Сначала сердце ей разбил он, а потом мама от безысходности бросилась в объятия к другому. Это не объясняет, почему она бросила меня, своего ребенка, но вполне объясняет, почему бросила отца.

— Вокруг меня всегда будут красивые женщины, Ясмин.

— Будут, — соглашаюсь. — Но ты не спешишь жениться.

— А зачем? Если я сегодня хочу быть со Светой, а завтра с Дианой?

— А через десять лет? Когда тебе, папа, будет нужен просто родной человек рядом, а не упругая грудь и накрашенное лицо? Что ты будешь делать потом? Оплатишь сиделку или пообещаешь молодой жене много денег после своей смерти, лишь бы она тебя не бросала?

— А твоя мать, думаешь, была со мной по другой причине?

— Думаю, она тебя любила. И именно поэтому не простила измену.

На этом покидаю кабинет отца, оставляя его в задумчивости. Слышать все это от него было неприятно. Такое ощущение, что меня окружают племенные жеребцы, которым подавай исключительно отборных кобыл.

Но разве это что-то изменит? Как показала практика, ничего. Разве у Карины вышло женить на себе Динара или кого-то другого? А у Анны? А у сотни других женщин, умеющих себя подать? Возможно, секрет успеха кроется в чем-то другом?

Однако, на встречу с Артемом я все же иду не в растянутой футболке, а в деловом костюме, с брендовой, подаренной несколько дней назад отцом, сумочкой. С укладкой и макияжем. Уверена, иначе бы отец не выпустил меня из дома и переодел насильно.

Мы с Артемом здороваемся, делаем небольшой заказ и приступаем к разговору.

— Что насчет опеки? Единоличная или совместная? — спрашивает Артем, постукивая ручкой по столу.

Час назад я передала ему все наши документы, чтобы начать бракоразводный процесс. С тех пор мы обсуждаем моменты, которые могут смутить суд, когда до него дойдет. Артем сказал, что можно попытаться договориться с Динаром, и тогда будет всего одно заседание, но я на это даже не рассчитываю.