Развод. (не) наша дочь (СИ)

— Читать мысли вам не удается, — замечаю, ловя себя на мысли, что мне действительно нравится с ней разговаривать. — Скажете свое имя?

Женщина замирает, смотрит на меня, а затем улыбается, слегка мотая головой из стороны в сторону.

— Настя. Простите, я… как-то даже не подумала.

Настя. Никаких тебе Милена, Валериана, Доминика. К таким именам я привык за последние годы. И к темам, даже и близко не касающимся родинок и детей. Разве что сами девушки иногда были такого возраста, что их смело можно было записывать в дети. Не по цифрам в паспорте, конечно. В эскорте, где этих девочек доводилось встречать, за этим следили строго. Только совершеннолетние и образованные. Первое бесспорно, ко второму у меня было много вопросов.

Так что Настя в каком-то роде глоток свежего воздуха. Женщина. Взрослая и красивая, самоуверенная. Готов поспорить, она не сидит дома и не готовит борщи. Иногда — возможно. Но у нее есть любимая работа. Сфера деятельности, в которой она чувствует себя уверенно.

— Что будет с Никой?

— Если вы не окажетесь ее мамой? — снижаю голос до шепота, хотя сомневаюсь, что увлеченная принесенной медсестрой детской книжкой Ника что-то слышит.

— Да.

— Я заберу ее к себе.

— У вас есть опыт общения с детьми?

— Нулевой. Но у меня есть возможности. Лучшая школа, няни, кружки.

— Девочке нужна семья.

— Вы готовы ею стать? Матерью для дочери любовницы?

Вижу, что нет. По резко вспыхнувшему гневу во взгляде, который Настя, впрочем, быстро гасит.

— Ваш муж не готов забрать дочь, — замечаю. — И я, уж простите, не готов ее ему отдать.

— Но если он захочет…

Настя пытается сказать, что заберет Нику. Надавит, наверное, где нужно, подключит знакомых. Сделает все то, что я терпеть не могу обычно. Лизать другим у меня всегда получалось плохо, поэтому всего, что у меня сейчас есть, пришлось достигать потом и кровью. Зато теперь кто-то до бесконечности лижет, а я приказываю. И мне хватает власти сделать так, чтобы мой приказ исполняли.

Так что нет… забрать у меня Нику ни у кого не получится. Даже у ее родной матери, которую я планирую лишить материнских прав. Когда-то давно я сказал матери, что такие, как она, не должны были плодиться. И такие, как моя сестра, тоже. Мы не поддерживали связь никогда. Я знал слишком мало, но то, что вижу сейчас, подтверждает мои предположения. Какая мать оставит ребенка с такой тварью, как наша мать? Ответ очевиден.

— Ваш муж, Анастасия, ничего не сможет сделать. В свидетельстве его имени нет, моя сестра, если потребуется, скажет то, что я ей прикажу.

— Вы так уверены в этом?

— А вы? Уже не так уверены в своем муже?

— Да как вы… — возмущенно.

— Что? — делаю шаг к ней. — Вы не похожи на женщину, готовую простить мужчину за измену, но такое ощущение, что именно это вы и собираетесь сделать.

Мне нравится выводить ее на эмоции. Они у нее неподдельные, огненные. Ощутив однажды, очень сложно оторваться.

— Хам! — выдает, едва не залепив мне пощечину.

Руку удается перехватить в сантиметре от своего лица.

— Дура, если простишь такое.

Отталкиваю ее руку и заканчиваю перепалку. Последний совет был почти что сеансом психотерапии, а я подобным обычно не занимаюсь.

Глава 14

— Ты — что? — перехватив меня на выходе, переспрашивает Назар.

— Еду с ними.

— Куда это ты едешь? — подозрительно косится в сторону Давида, который решительно уносит Нику на руках.

— В другую клинику. Там мы проведем тест ДНК.

Пытаюсь обойти Назара, но он неожиданно хватает меня за руку.

— Ты не считаешь, что это перебор?

— Что именно?

— Новый тест, поездка с каким-то посторонним мужиком и моей дочкой.

— А ты не считаешь перебором хватить свою жену за руки после того, как завел дочь от любовницы?

Отпускает. Нервничает. Идет за мной, когда я шагаю к выходу. Давид сказал, что не будет долго ждать, и на объяснения с мужем у меня есть ровно две минуты. По его мнению, этого должно быть достаточно. Впрочем, учитывая, что Назар и слушать меня не хочет, двух минут оказалось еще и много.

— Настя, Ника не твоя дочь. Угомонись, — резко и даже грубо произносит Назар.

Снова пытается помешать мне дойти до машины. На этот раз преграждает путь и пресекает попытки его обойти.

— Ты серьезно?

— Она моя дочь. Моя и Марины. Она не твоя, Настя.

— Я должна в этом убедиться.

— И когда ты убедишься в этом? — летит мне в спину. — Спустя десять, двадцать тестов? Может, стоило бы поработать над тем, чтобы завести собственного ребенка, а не…

Осекается, резко замолкает, смекнув, что ляпнул лишнего. Только вот его слова уже влетели в меня на всей скорости острыми концами ножниц. Остановившись на мгновение, ощущаю резкую боль в груди. Я ждала таких слов от кого угодно. Знакомых, друзей и даже родственников, не желающих понять, почему вдруг вполне здоровая женщина отказывается пытаться рожать детей после неудачной беременности, но слышать эти слова от мужа, который пережил со мной все это, невыносимо больно.