Развод. (не) наша дочь (СИ)

Давид следует за нами молча. Не останавливает, никак не выказывает своего возможного недовольства тем, что мы здесь с первых минут хозяйничаем. Но если так подумать, мы будем жить здесь не просто так. Я арендую этот дом за деньги, хоть и понимаю, что указанная сумма смехотворна. Он стоит дороже. Гораздо. Если так прикинуть, раз в шесть точно.

Дело в том, что я не готова платить такие деньги за аренду, а Ника с восторгом осматривает каждую комнату. А уж когда мы оказываемся в детской, так и вовсе она впервые отпускает мою руку и шагает к большому игрушечному шкафчику.

Откуда здесь детская? И можно ли здесь находиться Нике?

Обернувшись, вопросительно смотрю на Давида, хмурюсь. Жду, когда он ответит, но он молчит, будто и не понимает.

— Сюда… можно? — спрашиваю аккуратно.

Закусив губу, смотрю на мужчину. В моем доме тоже есть детская. Оборудованная примерно в таких же тонах, с кучей игрушек для разных возрастов. Я хотела, чтобы у дочери было все самое лучшее, а потому скупала все, что мне нравилось. И вот я вижу точно такую же оборудованную детскую в доме Давида. Почему?

— Никакой драмы, — практически сразу понимает мое смятение. — Детских здесь две. Когда строил дом, подумал, что однажды они понадобятся. Собственно, вот…

Он кивает на Нику, с улыбкой запрыгивающую на большого плюшевого медведя, что стоит в углу. Уверена, она если и видела такие игрушки, то где-нибудь в магазине. И конечно вряд ли даже просила ей их купить. И в этом виноват мой муж. Может, он и не знал обо всем с самого начала, но точно знал после сдачи теста и не стал ничего делать. Как он планировал будущую жизнь нашей дочери? С той же женщиной, с которой она прожила все это время? В нищите и плохих условиях?

— Думаю, мы можем оставить Нику здесь и спуститься на кухню, выпить кофе и поговорить.

Я не спешу. Стою наслаждаюсь беззаботностью дочери и все еще не могу поверить, что это реальность. Что эта девочка в комнате — моя дочь. Родная. Ту, которую я так ждала.

Но хуже всего, что если прислушаться к себе, я не ощущаю этого. Не могу уловить тот самый материнский инстинкт. Мне всегда казалось, что он должен быть где-то на поверхности, но сейчас его будто бы нет. И я снова ищу виновного. Того, кто разбил мне сердце не только изменой, но и своим враньем.

— Настя, ника никуда не денется, она в безопасности здесь.

— Я знаю, но… мне трудно выпустить ее из виду, оставить без присмотра.

— Хорошо, — кивает Давид. — Спускайся, как будешь готова.

Он уходит, а я остаюсь под дверью на некоторое время. Наблюдаю за дочкой. Она же настолько увлечена, что даже не замечает меня, не видит ничего вокруг. Детскую буквально за пять минут превращает в настоящий хаос из вытащенных игрушек.

— Ника, — присаживаюсь рядом с ней. — Я спущусь вниз, на кухню. Может, ты чего-то хочешь? Попить или поесть?

— Яблоко, — поднимает голову и смотрит на меня своими огромными глазками. — И шоколад, и торт…

Она замолкает, резко задумавшись.

— Это много, да?

Она сникает, а у меня сердце кровью обливается от ее слов. Разве это много? Для одного раза, возможно, но уж точно не для обычных детских хотелось.

— Я принесу тебе небольшой кусочек торта, ломтик шоколада и половину яблока. Тогда можно будет съесть все. Идет?

У нее загорается взгляд, она быстро-быстро кивает и снова увлекается какой-то интерактивной игрушкой, а я на трясущихся ногах поднимаюсь и иду к двери. По пути заказываю через приложение ягодный чизкейк, плитку шоколада и яблоки. Все это в разных местах, но уверена, что курьеры приедут быстро. Дом Давида хоть и находится на достаточно удаленном от центра города расстоянии, но я делала заказ в ближайших магазинах, так что в приложении обещают доставить все в течение пятнадцати минут.

— Я не знаю, какой кофе ты любишь, поэтому сделал тебе капучино. Обычно женщины пьют с молоком, — говорит Давид, когда я захожу на кухню.

— А ты какой кофе пьешь? — спрашиваю, забирая чашку с капучино со стола.

— Эспрессо без сахара. Бодрит по утрам.

— Уже одиннадцать, — зачем-то замечаю.

Давид улыбается, запускает большую кофемашину и снова поворачивается ко мне лицом.

— Если тебе нужен договор аренды, я готов его составить.

— Нет, не нужно. Мы не пробудем здесь долго. Я найду более подходящее нам жилье и мы съедем?

— Здесь все есть, — резонно замечает Давид. — Кухня, спальни, уже готовая детская, рабочий кабинет, если вам вдруг потребуется. Рядом с детскими есть спальня для прислуги. Вы можете поселить там няню и…

— Давид… этот дом не стоит столько, сколько ты за него запросил, а платить больше не входит в мои планы.

— Я бы вообще не взял денег, ты же знаешь.

— Знаю и это… странно! На каких условиях я буду здесь жить? А, главное, почему ты это делаешь? Твоей вины в случившемся нет.

— Вина моей сестры, разве нет? Только предстоит узнать, как она все провернула, но и без этого понятно, кто виноват. Предоставить этот дом — малейшее, что я могу сделать.

Я собираюсь возразить и продолжать возражать еще, но нас прерывают звонком в дверь.

— Это курьер, наверное, — говорю, но уже у двери понимаю, что вряд ли. Прошло не более пяти минут.