Развод. (не) наша дочь (СИ)

Конечно, она все знает. До мельчайших подробностей я ей рассказала положение вещей и ни капли не жалею. Она мой самый близкий человек. Мама, сестра, подруга. И я для нее точно так же.

— Нет.

— Удивительно даже.

Я вкратце рассказываю ей о проблеме Натальи. Несколько минут Милка слушает, а затем просит меня подождать и уже минут через десять стоит с папкой в руках.

— Что это? — спрашиваю почему-то шепотом.

— Как что? История болезни.

— Но где ты ее взяла? — все так же шепотом, только теперь еще и воровато оглядываясь, словно Наталья сейчас выскочет где-то из-за угла и все узнает.

— Где взяла, там больше нет. Давай, собирай свою сверковь и поехали.

— Она мне не свекровь.

— Ой, долго ли…

— Мила!

— Что Мила? Могла бы уже захомутать мужика и замуж выйти. Ты вообще знаешь, кто такой этот Давид?

— А что, должна?

— Эх, Настя! — толкает меня в бок и отбирает папку. — Отнесу в машину и вернусь. Ты уверена, что Ника останется со мной?

— Уверена.

— Жаль.

Я смеюсь. Несмотря на то, что Милка и Ника довольно неплохо поладили, сестре немного неудобно возиться с моей дочерью. Она словно ее боится, хотя ничего страшного в этом нет. Просто для нее Ника диковинка. И ее можно понять. Я довольно долго привыкала к тому, что дочери у меня не было, а теперь есть. Взрослая, уже состоявшаяся, со своим характером и мыслями.

— Наталья, простите, — зову ее. — Я могу вас попросить съездить со мной кое-куда?

— А куда? И Ника что?

— С Никой моя сестра побудет, а мы с вами прокатимся.

Вижу, что идея ей не нравится и мысленно зажимаю кулачки, чтобы она согласилась. Хочется подарить ей возможность и показать, что есть еще люди, которым она не безразлична. Да, это не ее дочь и не ее сын, хотя я думаю, что если бы Давид общался с матерью, то успел бы ее узнать лучше и понять, но мы с Никой тоже, надеюсь, подходим.

Глава 45

— Я никуда не пойду! — решительно сообщает Наталья, когда таксист останавливается рядом с клиникой. — Так и знайте, останусь здесь!

— Послушайте… — поворачиваюсь к ней. — Это ведь просто консультация. Доктор один из лучших. Если нет шансов, то мы просто уйдем.

Наталья усмехается и мотает головой.

— Все-то у тебя так просто, девочка! Уйдем и все, подумаешь? А мне в который раз слышать, что я скоро умру.

Мужчина за рулем посматривает на нас с неодобрением. Подозреваю, он бы с радостью этого всего не слышал и поехал зарабатывать деньги дальше, но Наталья ни в какую не соглашается. Упирается, злится, смотрит на меня, как на предательницу, но в конце концов сжаливается над таксистом и покидает салон автомобиля. Идет, правда, совершенно в другом направлении.

— Нет, — решительно. — Настя… я смирилась. Не хочу знать ни сколько мне осталось, ничего.

— Вы не будете знать, — обещаю ей. — Если шансов не будет, я ничего вам не скажу.

Она все же тормозит, будто раздумывает над моими словами, но затем продолжает идти дальше. Шаг за шагом отдаляясь от клиники.

— Ну погодите же вы! — хватаю ее за руку.

Наше время вот-вот подойдет. Я не могу просто ее отпустить.

— Разве вы не хотите побольше времени провести с Никой? А помириться с сыном? Он сложный человек, но ведь шанс есть всегда.

— Нет никаких шансов, — отсекает. — И не нужны они мне.

Правда, решительности в ее голосе стало меньше. Так что я давлю дальше и все же уговариваю ее. Ну, как уговариваю. Мы по крайней мере идем в направлении больницы, а не в противоположную сторону. И даже на стойке регистрации Наталья не сбегает, а покорно ждет, когда я поговорю с ресепшионистом.

Борис Анатольевич принимает нас через пять минут после того, как мы пришли. И я еще раз радуюсь тому, что все так быстро. Я по напряженной Наталье видела, что она готова встать и убежать, но тут дверь кабинета открывается и нас просят пройти. Я держусь уверенно до тех пор, пока не передаю папку с историей болезни доктору. Дальше, пока он внимательно изучает документы, я начинаю нервно постукивать по колену пальцами руки.

— Ну что, анализы нужно пересдать, да и некоторые обследования тоже.

— Конечно, — не выдерживает Наталья. — Потратить денег, чтобы услышать, что ничего не выйдет. Нет уж, спасибо, — она решительно встает и собирается уйти.

Я хочу провалиться сквозь землю, потому что привела Наталью в хорошую клинику к лучшему специалисту. Да, ценник здесь кусается, но зато он профессионал и знает свое дело.

— Почему же ничего не выйдет, Наталья? — останавливает ее Борис Анатольевич. — Не знаю, где вы были раньше, но вами явно не хотели заниматься. У вас не прогрессирующая форма, мы сможем достигнуть ремиссии и продлить вам жизнь.

— И на сколько же?

Я вижу, что Наталья упрямится уже из принципа. Понимает это, по всей видимости, и доктор. Вообще, его спокойствию и терпению можно позавидовать. Наверное, к нему часто приходят обреченные люди, которые уже утратили надежду на выздоровление. И наслушаться доктор Бурденко мог, что угодно.

— Присядьте, — указывает Наталье на стул рядом со мной.

Следующие десять минут он терпеливо рассказывает о поставленном диагнозе и настаивает на дополнительном обследовании, на которое Наталья в конце концов соглашается.