Развод неизбежен, предатель (СИ)

— А ты считаешь, что люди меняются, Костя? — парирует в ответ Бурак. — Я надавил на них. На отца. Мать. Братьев. Сейчас они в полной заднице. Но это не гарантия безопасности для Лейлы и моих детей. Обида и желание мести очень опасны. Человек, которому нечего терять, может пойти на многое... Поэтому я и принял такое решение. Если мы будем жить вдали ото всех, то моя семья будет цела и невредима. Но главное... будет счастлива Лейла. Для меня это ориентир. Здесь ей не нравится, и я это вижу... Да и как ни крути, здесь слишком высока вероятность увидеться с моими, так сказать, родственниками. А там — нет. И это я еще не говорю о том, что она до сих пор вспоминает мою оплошность. То, что я наговорил... То, что сделал.

— Я и сам был готов тебя прибить, — зло отвечает адвокат. — Лейла еще держится. Молодец. А ты...

— А я в свое время знатно оплошал, и признаю это. Хочу всеми силами исправить ситуацию и вернуть нас. Вернуть семью и любовь жены. Потому что порой, когда она на меня искоса смотрит, мне так хреново становится, Костян. Если бы ты знал, как. Себя ненавижу в этот момент. Что пошел на поводу у матери, отца, братьев и прессы... Был ослеплен и ничего не видел. И теперь я едва могу перенести эти ее пронзительные взгляды. Знаешь почему?

— Она вспоминает, — догадывается Костя, и я закрываю рот ладонью.

Потому что Бурак прав во всем. Абсолютно. Он читает меня, как открытую книгу, и ему тоже очень тяжело.

— Да, — соглашается муж. — Потому что я вижу, что в голове у нее крутятся те дни, когда мать ее оскорбила, а я промолчал. Ничем не помог. Когда выставил ее за дверь и, опять же, не вмешивался в происходящее.

Я слышу пронзительный звук — что-то скрежещет по деревянной поверхности. А затем катится вниз и разбивается.

— Бурак, что ты творишь?! — взволнованно произносит Костя.

— Плевать на все! — Муж ударяет по столу. — Мне нужна только она. Я хочу повернуть все вспять. Стереть боль из ее памяти. Потому что больше не хочу видеть, как любимые глаза смотрят на меня с затаенной ненавистью и обидой.

— Ты ее любишь, — говорит Костя.

Я прямо вижу, как он улыбается.

— Конечно, — отвечает Бурак с горечью. — Всегда любил. С первого момента нашей встречи. И сейчас. Ничего не изменилось.

От его слов я хватаюсь за сердце, отсчитывая его гулкие удары, ударяющие в мозг. Кручу головой и судорожно сглатываю от переполняющих душу эмоций. Отхожу подальше от кабинета Бурака и сильно сжимаю кулаки, чувствуя, как по щекам катятся слезы отчаяния.

Я так сильно погрузились в свои проблемы... увязала в них... в своей обиде... что не видела самого главного... Что Бурак тоже живой. Что он переживает не меньше меня и беспокоится о нашем будущем. Хочет вернуть меня всеми силами. Делает все для нас, лишь бы я была благосклонна к нему.

Он признал свои ошибки. А я так не хотела замечать его стараний, что закрылась в себе. Пора... Пора довериться и простить. Потому что я без него тоже не могу. Стоит это признать.

Я возвращаюсь в комнату и ложусь в кровать. Дышу. Дышу... Дышу, стараясь выровнять дыхание. После услышанного наступила усталость. Честно признаться, в последнее время я сама не своя. Поэтому, укутавшись в одеяло, через какое-то время проваливаюсь в сон.

А просыпаюсь оттого, что вновь слышу голоса. Один из них сразу же непроизвольно вызывает во мне улыбку. Али... Точно он.

— Мама! Мама! — кричит сын, а уже в следующую минуту его ладони касаются моего лица.

— Тихо, сын, — хрипло шепчет Бурак, заходя следом в спальню. — Она же спит.

— А вот и нет. Уже проснулась! — Али весело похлопывает по моим щекам. — Мам, скажи же.

— Не сплю, — улыбаюсь я, разглядывая Али. Видно, что он только вернулся. Весь разгоряченный желанием рассказать истории из детского сада.

Я отрываю взгляд от сына и тут же встречаюсь с темными глазами его отца. Облокотившись о дверной косяк, он молча наблюдает за нами, явно о чем-то раздумывая.

— Бурак? — подаю голос первая. — Все нормально?

— Да, — кивает он в ответ, а затем обращается к Али: — Иди на кухню. Там тебя ждет ужин.

— Кушать? — тут же загорается сын. — А что там?

— Иди и узнаешь.

— Там точно что-то вкусненькое, — довольно произносит Али. — Пахло так... ммм...

Сын щурится, а затем вновь поворачивается ко мне.

— Мам, пошли с нами? Пойдешь?

— Лейла, если ты не можешь пойти на кухню или устала, я скажу, чтобы принесли сюда, — подключается Бурак, сканируя мои глаза.

— Нет. — Я отрицательно мотаю головой. — Все нормально. Я спущусь.

Али подпрыгивает и тут же убегает из спальни, а мы остаемся с Бураком вдвоем. Смотрим друг на друга какое-то время. А следом он делает шаг вперед. Затем еще один... и еще... Пока не наклоняется передо мной, и его дыхание не касается моей шеи.

Сейчас мы очень близко. Даже слишком. И словно возвращаемся в прошлое. В наше с ним прошлое.

Одуряющий мужской запах заполняет пространство и не дает пути к отступлению.

— Лейла... — хрипло произносит он.

Но я закрываю его рот ладонью. Бурак вопросительно выгибает бровь, совершенно не понимая, что происходит и зачем я это сделала.