Развод по-драконьи

Имя я безбожно сократила, фамилию позаимствовала у одной памятной вейры. А вот со статьей… надеюсь не прогадала. В Ленхард ссылали преступниц только по особо тяжелым статьям. Убийство, нападение на аристократа, сговор с целью причинения вреда, мошенничество в особо крупных размерах, участие в банде. Ничем подобным я похвастаться не могла, а если бы захотела, меня бы тут же и разоблачили. Мне нужно было одновременно объяснить, как я оказалась в Ленхарде, и почему так хорошо ориентируюсь в правовой политике.

Пепельный сузил желтые глаза.

Я шумно сглотнула, глядя на него, как под гипнозом. Мне одновременно хотелось в обморок и в туалет, но, чтобы и то, и другое случилось как можно дальше от этого парня.

— Это преступление против своей страны, вея, мы тут предателей не любим. Так что даю тебе минут, скажем, десять, чтобы ты кратенько ввела нас в курс своего преступления.

Он усмехнулся, а я только сейчас заметила, что нас здесь вовсе не трое. Неподалеку расположились еще штук семь солдат, преданным взглядом сканирующих Пепельного. Скорее всего он был их командиром, а значит мое выживание зависит от него. По крайней мере, в ближайшие десять минут.

— Я работала помощницей второго секретаря у вейра Шелен, первого мага Вальтарты, он взял меня совсем юной из пансиона святой Фаташ, там…

— О, а я слыхал про пансион, у меня мать там батрачила летом, — влез солдат. — Ну… помыть там чего иль на кухне помочь. Говорят, девок там лупили, как коз, прямо хворостиной.

— Там строго с дисциплиной.

И не только с дисциплиной. Первая Фаташ открыла единственный пансион в стране для талантливых девочек из простых вей-сироток. Они бы шли туда даже если бы их не хворостиной, а кнутом били, потому что это была единственная надежда на лучшую судьбу.

— Нир Шелен доверил мне проверять корреспонденцию на предмет магического воздействия, но одно из писем я пропустила.

Я замялась, поскольку история эта была вполне реальной, хотя и случилась не со мной. Но та маленькая вейра мертва, а нир Шелен давно забыл ее имя, но вот последствия ошибки прогремели на всю Империю.

Пепельный безмолвно поднял бровь, безмолвно потарапливая меня.

— За такое в Ленхард не ссылают, — сказал один из солдат за спиной у Пепельного. — Максимум девять лет дадут на рубиновых копях.

Я поглубже вздохнула и решилась.

— В письме был зачарован приказ на атаку шестого сектора Ленхарда, и в ходе боя в ловушку попали три крыла, а в живых осталось только семь человек.

Пепельный задумчиво постукивал каблуком сапога, а я сидела, уставившись на пыльное голенище. От того, поверит ли он мне, зависело мое будущее. Уже солдаты стали переминаться, давая отдых затекшим мышцам, а я сидела буквально окаменев, как горгулья на императорских воротах.

— Было бы правильно убить тебя за такую ошибку?

Неправильно! Очень неправильно убивать мелких вейр не разобравшись в ситуации! К примеру, нир Шелен весьма пожалел о своем безнравственном поступке, как только понял, что представляет из себя письмо. Даже повелел выстроить маленький мавзолей для несчастной мертвой любимицы на дальнем погосте. Та вея очень нравилась ниру Шелену, вечно получала в подарок то конфетки, то выходной, кто бы мог подумать, что от симпатии до смерти было всего полшага.

Пепельный перевел на меня тяжелый взгляд, в ответ на который я продемонстрировала дружелюбную открытость. Базовые правила переговоров: смотреть в глаза, руками не размахивать, спина прямая, но не напряженная. Не кривиться, не улыбаться, лицо расслабленное. Моя тактика, доставшаяся от матери-иномирянки, действовала и на веев, и на аристократов. И на Пепельного тоже подействует.

Потому что, если не подействует, меня ждет мавзолей, да и то сомнительно. Кто будет искать мои бедные косточки?

— Это было не первое письмо, — веско сказала я. — Вообще-то это государственная тайна, но на меня она уже не распространяется. Меня к тому моменту бросили в темницу, и никто моего общества не искал, чтобы взять кровную клятву.

Писем на самом деле было целых три, просто второй секретарь не рассчитывал, что его помощницу убьют на месте сразу после первого письма. Он-то планировал повесить на нее все три зачарованные бумажки, отдающие приказы на самоубийственные действия солдат.

Один из солдат позади Пепельного расхохотался.

— Знакомо. Схватить низшего служащего без суда и следствия, и на копи, или в Ленхард, где концов не найдешь. А кто на самом деле притиснул тебе на стол опасное письмецо и не узнаешь. Меня вон повысили, и пока я радовался, как дурак, на меня потихоньку перевесили все косяки за год работы.

Пепельный задумчиво выслушал солдата, после перевел на меня по-медицински острый взгляд.

— А ну-ка дай руку, — после секундной заминки, я протянула руку, и Пепельный загреб ее своей лапищей. — А ну говори, невиновна?

Он сдавил мне запястье не то, чтобы больно, а, скорее, грубо.