Развод по-французски

— Вербовочный зазывала? — фыркнула она. — Меня поражает это ревизионистское лицемерие по поводу Вьетнама. Не понимаю, почему именно сейчас это поднялось. И этого выражения, «вербовочный зазывала», во времена Вьетнама не было. Насколько помню, так во Вторую мировую войну говорили, а может, и в Первую. Загляни в Оксфордский словарь. Думаю, его возрождают те, чье время прошло. Хотят досадить более молодому президенту. Чтобы мой сын отправился во Вьетнам? Конечно, не допустила бы. К счастью, ему повезло в жеребьевке. — Она разволновалась, отложила салфетку, начала перебирать жемчужины на груди. — Ты, естественно, не помнишь, Изабелла, слишком маленькая была. Люди собственными глазами видели, что эти маленькие, как дети, вьетнамцы не представляют никакой угрозы свободному миру. Но наши президенты будто уши заткнули, не желали слышать протесты народа. Вся Америка была в движении сопротивления лидерам — так же, как мы хотели, чтобы поступили молодые немцы. Мы бросили вызов нашим жестоким лидерам, обезумевшим от жажды крови. Вьетнам — одна из немногих войн в истории, где женщины действительно сыграли миротворческую роль.

Заметив, вероятно, удивление на моем лице, миссис Пейс продолжала:

— Обычно я не высоко ставлю деяния прекрасного пола. Как правило, женщин нельзя считать независимыми моральными существами. Им не приходится самим делать выбор, за исключением сексуальных прегрешений, но и здесь... «Женщина, уличенная в прелюбодеянии»... хм-м, ее, бедную, видите ли, уличили. Большинство женщин не привыкли отвечать за свои поступки. Но последствий им все равно не избежать.

Я заметила, что она не очень-то уважает женщин.

— Как тебе сказать, — вздохнула она. — Питаю к ним симпатию, но это не то же самое, что уважение. Я понимаю исторические обстоятельства. Века угнетения оставили в головах у женщин сплошной туман. Посмотри на... на другие группы. Никто не заставляет женщин подчиняться мужчинам. Никто не мешает им задуматься над тем, что происходит в мире. Так же как никто не толкает низший класс к наркотикам. Но все равно было бы ошибкой преуменьшать силу женского сопротивления вьетнамской войне. Тогда женщины не просто ревели у дорог, провожая мужчин на войну. Они были активными противницами этой бойни. Помнишь лозунг «Девчонки говорят "да" парням, говорящим "нет"»? Впрочем, ты, конечно, не можешь помнить. Тогда каждый старался помочь мужчинам избежать призыва. Люди не хотели, чтобы убивали молодых парней. Но не только это. Мы хотели, чтобы наша страна прекратила чинить зло. Сейчас люди забывают, что сопротивление было не только разумным, но и благородным делом.

Через несколько дней после этого разговора я была у Рандольфов. Клив попросил меня присесть и толкнул небольшую речь.

— Вы, конечно, ничего не помните, Изабелла, вы слишком молоды, но в тридцатые годы коммунистическая угроза была очень реальна. Многие думали, что наша страна должна пойти по советскому пути. Нет, не рабочие, не фермеры, не истинные американцы, а так называемые интеллектуалы. Что их влекло? Дешевый авторитет у пролетариев, придуманное чувство братства и, не будем скрывать, идеализм. Мы знаем, чем это кончилось — их моральным падением. Коммунисты отрицали американские ценности и идеалы, их критика нашего образа жизни с каждым годом становилась все более ожесточенной. Они были готовы предать нас, предать Америку ради своего удовольствия. Даже когда стало ясно, что Сталин — чудовище, когда они сами это признали и многие повернулись к Троцкому... вы слишком молоды и ничего этого не помните... даже сейчас они желают Америке зла...

— У меня бабка по отцу была коммунисткой, — рискнула возразить я. — Это было в Миннесоте. Она умерла до того, как я родилась, но отец рассказывал мне. Она не желала Америке зла, она помогала фермерам создать свою организацию.

Он подозрительно глянул на меня, прикинул в уме хронологию и улыбнулся.

— Дорогая Изабелла, это уже история. И я говорю об истории. О необходимости расчистить завалы, прояснить положение, смыть позорное пятно предательства. Надо покончить с неопределенностью и установить: кто, где, когда и почему. Надо вывести на свет дня наши больные места и вылечить их, понимаете?

Это прозвучало неожиданно в устах человека его возраста, но те же принципы проповедовала миссис Пейс.

— Очень многое прояснилось бы, если бы мы знали, например, истинную роль Оливии Пейс, — продолжал он. — Может быть, сама она не шпионила, но водила дружбу со шпионами, это точно.

— Миссис Пейс? — Я начинала догадываться, к чему он клонит, и понимать его наигранную доброжелательность.

— Да, ее роль в конце тридцатых и в сорок пятом.

— Никогда не поверю, что она сделала что-нибудь нехорошее.

— Не поверите? Я и не утверждаю этого. Так или иначе опасаться последствий сейчас нечего. Я не говорю, что нужны публичные разоблачения, тем более правовые процедуры, хотя считаю, что предательство, государственная измена не должны иметь срока давности.