Развод по любви

На выходные мы с Костей хотели выехать на пикник к озеру. С палаткой. Чтобы только природа и мы двое. Романтика. Любовь. Плавание на надувной вёсельной лодке…

Красота.

Поэтому в пятницу я с упоением носилась по дому, наводя порядок и чистоту.

Постиранных вещей было много, и я решила развесить их на балконе, ибо в сушильном шкафу на все места не хватит.

Хитрость развешивания проста: главное, не выставлять на всеобщее обозрение труселя, особенно Костины с бананами и красными пистолетами, и стараться, чтобы на рубашках не появлялась «гармошка», а то её потом трудно выгладить. Остальное — как душе угодно: хоть боком, хоть на прищепки, хоть пластом поверх верёвок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ничто не предвещало… гостей.

Я закидывала на верёвки последние носки, когда в дверь позвонили.

«Странно», — подумала я.

Костя обычно открывал дверь ключом. Гости звонили в домофон. Неужели соседи опять чем-то недовольны?

В прихожей тявкал, подзывая меня, Дружок.

Я, цепляясь высоким хвостом на голове за свежепостиранные вещи, побежала открывать.

Вопреки предположениям, на пороге обнаружился Костя. В том числе. Рядом с ним стоял уже знакомый Глеб и черноволосая молодая женщина с коротким каре.

— Привет, — сказали мне невесть откуда взявшиеся гости и как-то подозрительно насмешливо посмотрели на меня.

«Прогнать их что ли поганой метлой?» — подал голос мой внутренний ворчун.

— Наташа! — Костя шагнул ко мне. — Почему у тебя на голове трусы? — и он стянул с меня свои труселя, те самые, опасно красные, с пистолетами.

А я-то думала, отчего у меня хвост потяжелел?

— Ой… — пискнула я, краснея. — Это я бельё развешивала, а тут вы… в дверь звонитесь.

Гостья весело рассмеялась, чем сразу мне не понравилась. Ржёт, как кобыла, кудрями своими шапкообразными трясёт, а я тут, понимаешь ли, сгораю от стыда.

— Наташа, с Глебом ты уже знакома, а это его жена, Инна. Инна — Наташа, — представил нас Костя.

Я сделала над собой усилие и махнула Инне рукой, типа будем знакомы.

Дальше все отправились есть пиццу, приготовленную мной для нас с Костей.

И зачем он привёл их? Ух, как я зла!

— Как-то вы неожиданно, без предупреждения… — сказала я гостям.

— Я встретил Глеба после работы, и мы решили посидеть у нас. И Инна захотела приехать, — пояснил Костя.

Замечательно.

Но она самом деле не очень.

— Мы не общались почти семь лет, — обратилась ко мне Инна. — Точнее, мы-то пытались, но кое-кто упрямо не шёл на контакт. Мы уж думали, он в монастырь решил уйти, а тут узнали, что Костя женился. Этого, мягко говоря, никто не ожидал. Не поделишься, как тебе это удалось?

— Инна… — произнёс Костя так, что сразу стало ясно: это нежелательная тема для разговора.

— Ну а что? Мне же интересно, почему ты на нас забил, зато какая-то девчонка, вдвое моложе тебя, теперь вместо Юли? — уже с отчётливо сквозящей обидой спросила Инна.

— Я в этом не участвую, — сообщила я, встала из-за стола и ушла с кухни.

Пускай выясняют отношения без меня.

— Это моё личное дело, — холодно ответил Инне Костя.

Наладить ситуацию взялся Глеб.

— Мы понимаем, что у тебя сейчас новая жизнь, и желаем вам счастья, но мне непонятно, почему ты хотя бы не сообщил? Это элементарное уважение к друзьям.

— Меня в моём выборе мало кто поддержал. Мне не хотелось выслушивать, кто что думает об этом, — ответил Костя.

— Представляю… — чуть насмешливо сказала Инна. — Мама лютовала?

— Было такое, — нехотя признался Костя.

— Сколько хоть лет девочке? — не отставала гостья.

— Восемнадцать.

Инна присвистнула.

— Пойду скажу Наташе, чтобы не обижалась на вас, — и я услышала Костины шаги в мою сторону.

Я метнулась на диван в гостиной, типа совсем не подслушивала, и приняла задумчиво-печальную позу.

— Эй? — Костя пощекотал мне бок пальцем. — Не бери в голову.

— Мог бы и предупредить, что не один вернёшься, — буркнула ему я.

Действительно. Я бы хоть пиццу спрятала от них. Не заслужили. Ишь, интересно им, что, как и почему.

— Извини. Я не думал, что всё так будет. Инна, она… иногда может взболтнуть лишнего. Юля была её лучшей подругой ещё со школы. Они с Глебом и познакомились через нас.

И, видимо, Инна до сих пор переживает из-за гибели подруги. Бесится, что Костя, гад такой, соизволил жить дальше.

— Слушай, ты иди, а я ещё немного тут посижу, — сказала я.

— Ладно. Но ты приходи, тебе там нечего бояться.

Ещё бы. Во-первых, у меня есть Дружок, в любой момент готовый покусать неугодных гостей. Во-вторых, я сама зубастая и языкастая. Уж скажу так скажу! Ляпну так ляпну…

Костя воспользовался затишьем и ушёл в туалет.

А я… а у меня ушки на макушке.

— Думаешь, он совсем того? — приглушённо, чтобы мы с Костей не услышали, спросила Инна у Глеба.

— Я не знаю. Пусть как хочет, — ответил тот.

— Господи, хорошо, что Юлины родители об этом не в курсе… — будто бы с надрывной душевной болью вздохнула Инна.

«Как это не в курсе? — чуть было не воскликнула я, стоя за стенкой. — Ишь, рассудительная нашлась! Не научили тебя в детстве помалкивать, если не знаешь!»

— Давно ты их видела? — спросил у жены Глеб.