Развод по-русски

— Павлик, — подняла брови Вера, — а у тебя с памятью все в порядке? Я давно тебе не жена. Ты ушел от меня к другой женщине, и вы уезжаете вместе в Израиль. Или ты решил принять мусульманство? Боюсь, мусульман там не жалуют, так что от идеи многоженства советую отказаться.

Ей почему-то стало необычайно весело, и она говорила легко, без малейшего раздражения.

— Вот! — взмахнул руками Павлик. — Вот в чем дело! Ты злишься, что я не сказал тебе об отъезде, и поэтому завела любовника! Это отвратительно, это пошло, вульгарно! Только потому, что я не успел сразу тебе рассказать, ты…

— Ну, если тебя тревожит именно этот вопрос, могу тебя утешить, — вежливо прервала бывшего мужа Вера. — Я завела любовника абсолютно не потому. Просто он очень привлекательный мужчина. Спроси хоть у своей жены, она подтвердит. Женщине трудно перед ним устоять.

Она и сама не понимала, зачем врет. Ее, что называется, повело.

Павлик вздрогнул, как от удара, и замолк. Затем почти спокойно произнес:

— В сущности, ничего в тебе нет. Ты даже не красивая женщина, и не очень уже молодая. Кстати, за последнюю неделю ты жутко поседела. Погляди-ка в зеркало!

Вера поглядела. Боже мой, совсем недавно, в день рождения, она вот так же изучала свою внешность и не нашла седого волоска! Теперь искать их было незачем. На висках и на лбу откровенно блестели серебряные нити.

— Ага! — злорадно заметил Павлик. — Не молодеешь, да? Слава богу, я вовремя развелся. Ты скажешь, жена моя тоже не молодеет. Да, но она, по крайней мере, это понимает. Что, она не знает про Светочку? Конечно, знает, но не устраивает трагедий. А Светочке двадцать три, и фигура, как у манекенщицы. А ты толстая и низкорослая. Тебя бы к подиуму на сто метров не подпустили! Удивляюсь, как я на тебе в свое время женился? Слепой был, что ли?

Настроение Веры неожиданно вновь поднялось, и она пояснила:

— Двадцать пять лет назад, когда мы познакомились, я, наверное, была существенно привлекательней. Молоденькая такая, свеженькая. Правда, росту, боюсь, и тогда не хватало.

— Зато теперь я совершенно счастлив. Ты, конечно, не веришь, да? У женщин самомнение — главное качество. У меня умная жена и молодая красивая любовница, я богатый человек, а скоро буду еще богаче. Только такая дура, как ты, может вообразить, что я могу не быть счастлив, поняла?

— Да успокойся, Павлик, — весело проговорила Вера. — Разумеется, счастлив. Я очень за тебя рада!

Он задохнулся от возмущения, сверкнул черными глазами, но заметил довольно холодно:

— Ты мнишь, что у тебя красивые ноги. Ну, прямые, это да, зато посмотри на щиколотки! Щиколотка у женщины должна быть не более двадцати сантиметров в окружности, это общеизвестно. А что у тебя? Страшно подумать! А брови? У тебя брови и ресницы светлее волос — просто отвратительное сочетание!

— Короче, на выставке уродов легко возьму первый приз, — прокомментировала Вера. — Жаль, конечно, но, слава богу, Сереже это не мешает, так что, пожалуйста, не беспокойся!

Тут Павлик резко обернулся, вцепившись ей в руки, словно клещами, и заорал:

— Ты трахаешься с этим доморощенным Казановой! Моя жена трахается с такой сволочью! Да? Да? Говори!

И он затряс ее изо всех сил. Вера, пораженная, молчала, и тогда он ударил ее по лицу. Она тихонько вскрикнула, хотя боли почти не почувствовала. Скорее слабость в ногах и непередаваемый ужас. Она смотрела на бывшего мужа, словно он вдруг превратился в инопланетное чудовище, в какого-то монстра, побледневшая, со ставшими вдруг огромными глазами. Если бы Павлик не поддержал ее, она бы, наверное, упала. Он усадил ее на диван и, уткнувшись ей в колени, монотонно повторял несколько фраз:

— Ну, вот и все. Все кончено. Ты никогда меня не простишь.

Спустя какое-то время мир приобрел для Веры прежние очертания, и у нее вырвалось:

— Боже мой, Павлик, как мне жаль! Как жаль…

— Жаль — что? — встрепенулся он.

— Что я такая дура, — объяснила она. — Понятно, почему тебе так тяжело со мною жилось. Я была слепая. Я принимала тебя за совсем другого человека.

— Ерунда! — горячо возразил Павлик. — Я и был другим человеком. Это все эта стерва, это она! Она и из меня делает сволочь! Верочка, прости меня!

— Не стоит говорить так о своей жене, — тихо прервала Вера. — И вообще, выброси сегодняшний день из головы. Скоро ты уедешь и все забудешь.

Он быстро спросил:

— А хочешь, я останусь? Ну? Скажи, что хочешь! Я даже не буду ставить тебе условий. Я даже не буду требовать, чтобы… Ну?

— Я хочу, чтобы ты делал, как тебе лучше, Павлик. На самом деле ты ведь хочешь уехать, правда? Это у тебя минутная слабость, она пройдет. У тебя умная жена, красивая любовница. Ты богат, а скоро будешь еще богаче. — Она цитировала без тени иронии, будто успокаивая ребенка. — Все будут тебе завидовать, Павлик. Будут удивляться, как удачно сложилась твоя жизнь. Она у тебя и вправду очень удачная. У тебя есть почти все, что ты хочешь, а совсем все не имеет никто, ни один человек. Все хорошо, Павлик, все у тебя хорошо!

Он встал с колен и сел рядом.