Развод по-русски

– Голубушка, – Борис Кузьмич обреченно вздохнул, – поймите! Мы не можем допустить новых стрессов. Маргарита Петровна права: психика ребенка и без того пострадала.

– Но я же не стресс! – Алла чуть не плакала. – Алешенька успел привыкнуть ко мне. Он скучает, я знаю.

– Не переживайте, – Борис Кузьмич сделала еще одну безуспешную попытку обойти настырную женщину, – психолог все объяснила ему.

– Что, – глаза Аллы наполнились слезами, – что она могла объяснить? Я нужна Алешеньке!

– Это ваша блажь.

– И это тоже мнение Маргариты Петровны?!

– Неужели вы сама не понимаете? Ребенок – это не игрушка!

– Я не собираюсь… играть.

– Рано или поздно ваше, как бы это сказать, увлечение пройдет.

– Нет!

– Никто не может сказать наверняка.

– Я хочу усыновить Алешу! – Она почти выкрикнула эту фразу и замерла, увидев, что на них стали оглядываться.

– По-моему, вы не отдаете себе отчета, – хирург взволнованно посмотрел Алле в глаза, – ребенок после тяжелой операции. В семье психические отклонения.

– Не факт, что они наследственные! Его мать могла перенести инфекционное заболевание, могла принимать наркотики, да что угодно!

– Могла, – Борис Кузьмич вздохнул так тяжело, словно его сердце разрывалось на части, – но это не повод для поспешных решений! У мальчика могут быть и другие близкие родственники. Не забывайте.

– И где же они?! Их до сих пор нет.

– По-моему, – доктор отвел взгляд, – вы просто спасаетесь от одиночества. Это объяснимо. Психолог считает…

– Я не могу без Алешеньки! – Она не дала доктору договорить.

Борис Кузьмич обладал завидным терпением: он не обиделся, не возмутился, только укоризненно покачал головой.

– Беспомощный больной ребенок, – доктор завершил свою мысль, – это не лекарство от ваших бед. Понимаете?

– Да!

– Голубушка, разговаривать тут не о чем, – Борис Кузьмич нетерпеливо взглянул на часы. – Мне пора!

– Вы не разрешите мне приходить? – голос Аллы охрип.

– Нет. Только если у вас вдруг появится законное право, – заведующий отделением наконец добился своей цели: обошел Аллу и скрылся за дверью клиники.

Она долго еще стояла, глядя ему вслед. Пока поток утренних посетителей и сотрудников больницы, спешащих на работу, не начал сбивать ее с ног.

Глава 4

Мир жалок лишь для жалкого человека, мир пуст лишь для пустого человека.

Людвиг Фейербах

Разговор с хирургом разбудил в Алле отчаянную решимость: она поняла, что любой ценой должна добиться опеки над Алешенькой. И почему эта простая мысль не пришла ей в голову раньше?! Чтобы любить ребенка, не нужно быть его биологической матерью! И зря Борис Кузьмич идет на поводу у неоперившейся Маргариты Петровны. В одном-единственном случае добравшись до власти, да и то лишь потому, что рядом с ребенком не оказалось взрослого человека, она пудрит людям мозги.

Алла с силой захлопнула за собой дверцу машины и завела двигатель. Ни минуты она не могла больше ждать – набрала номер справочной, выяснила точный адрес органа опеки своего района и поехала на прием.

Добравшись до места, Алла припарковалась рядом с неприглядного вида зданием. Вошла в коридор, выкрашенный бледно-зеленой краской. На железных стульях в ожидании очереди замерли несколько человек. Алла заняла очередь и, чтобы не терять времени даром, стала искать среди развешенных на огромном стенде бумаг перечень документов для усыновления. Список оказался внушительным. Понятно, что с краткой биографией, выпиской из домовой книги, копией свидетельства о собственности на квартиру проблем не возникнет. Справку из органов внутренних дел об отсутствии судимости, насколько Алла понимала, готовить будут недели две. С медицинским заключением тоже придется побегать. Но все это выполнимо. Огорчили ее два других пункта: неоткуда взяться справке с места работы, а свидетельство о браке, с которого предлагалось снять копию, лежало в суде. Хотя толку от него все равно уже никакого: максимум через полтора месяца их с Вадимом автоматически разведут.

Алла сфотографировала список документов на телефон и начала вышагивать туда-сюда по коридору в ожидании своей очереди.

– Тоже квартирный вопрос? – поинтересовался мужчина с папкой из кожзаменителя, пришедший следом за ней.

– Нет, – Алла подняла на него глаза, – усыновление.

Он ничего не ответил, только присвистнул – то ли с сочувствием, то ли с уважением. Алла так и не поняла этой странной реакции. До встречи с Алешенькой она никогда не думала об усыновлении, жила так, словно на свете давным-давно не было брошенных родителями детей. Ей даже в голову не приходило, что в желании стать приемной мамой может быть что-то странное; что это стремление будет вызывать у окружающих уважение или жалость. И то, и другое ей казалось нелепым.

– Следующий!

Погрузившись в свои размышления, Алла не заметила, как очередь дошла и до нее.

– Девушка, идите! – Мужчина с папкой заботливо придержал для нее дверь.

– Спасибо.

– Проходите! – повторил приглашение женский голос.