Развод по-турецки или постучись в мою Тверь

Со стоном прижимается ко мне, и я клянусь, что хочу прямо сейчас уйти в его спальню и никогда оттуда больше не выходить.

Спальню, которую обставила Элиф для своего будущего гнездышка!

Черт.

— Черт…

Эмре от меня отстраняется, резко ставит на пол, поправляет мне платье, волосы. Жесты привычные, потому что мы делали так сотни раз, после того как обжимались в комнате с принтерами или в конференц-зале. Я не присоединяюсь, не поправляю Эмре прическу или одежду. Мне не хочется, потому что через секунду мы с ним обо всем забудем, а я неожиданно хотела бы помнить. Смотреть, какой он лохматый, и помнить.

— В чем дело? — устало интересуюсь, пока Эмре застегивает мое платье. Когда расстегнуть успел?

— Элиф.

Он говорит это коротко, делает от меня два шага, а через мгновение распахиваются кухонные двери.

— Ты? — холодно говорит она, стоя на пороге.

— Я.

Глава 14

Ох, что начинается!

Элиф теряет всю грацию загадочной турецкой женщины, которой всегда пыталась казаться, вопит, как истеричка, и бросается на меня. Я чувствую, что она вот-вот вцепится в мои волосы, когда… Эмре закрывает меня собой. Поэтому Элиф колотит кулаками его по груди и что-то быстро и несвязно кричит.

Не понимаю. Слишком быстро и непонятно. Но там определенно мелькает нечто вроде “опять она”, “что она здесь делает”, “я избавилась от нее”.

— Каким образом? — спрашивает он, перехватив запястья Элиф и хорошенько ее встряхнув. Я осторожно выглядываю у него из-за спины.

— Я сделала так, как лучше будет тебе! — выплевывает ему в лицо.

— И кто давал тебе права решать это за меня?

Дальше снова быстрая ругань на турецком. Из-за отсутствия практики я слегка подзабыла сленг и… ну, кажется, там присутствуют крайне резкие нецензурные выражения.

— Эта русская шлю… — продолжает, сокрушаясь, вопить Элиф.

— Не смей.

Это звучит так коротко, но так властно, что даже я сжимаюсь вся. А Элиф и подавно. Прямо-таки уменьшается в размерах под прямым и злым взглядом Эмре Демира, который может быть очень грозным и устрашающим, когда пожелает.

— А как же наша свадьба? — теперь она больше похожа на маленького плачущего ребенка, у которого отобрали сладкую конфету — а он только вот-вот ее распробовал. — Как же мы? Ты не можешь променять меня на эту…

— Ты разговариваешь с моей женой! — ревет Эмре.

У меня в груди расцветает весна. И мне жаль, что это причиняет боль даже такой, как Элиф… хотя нет, не жаль. В топку ее.

— У вас тут все хорошо? — бабуля заглядывает к нам, оценивает обстановку, приподнимает брови. Явно проводит параллели с ее любимыми сериалами.

— Как дела у молодых? — господин Демир появляется следом. — Ах, здравствуй, дорогая Элиф.

И почему-то в его голосе не слышно ни капли сожаления к невестке. Только выдержанная официальная вежливость.

— Что ж, они тут и без нас, думаю, разберутся, да, сынок? — Эмре ему кивает, и господин Демир уводит мою ничего не понимающую бабушку обратно в гостиную.

— Дождись меня здесь, — я резко отрываю глаза от места, где стояли эти двое, когда слышу это, и разбиваюсь о эмоции, плещущиеся в его глазах. Меня не хватает на то, чтобы согласится вслух. Я просто киваю. И жду. Даже сдвинуться не могу. Даже сесть.

Что все это значит?

Что это только что было?

В дом пришла его невеста. Официальная. Я слышала про объединение бизнеса. Так почему господин Демир не бьет тревогу? Не утешает дочь своего будущего партнера? Не гонит меня взашей? Что здесь все скрывают от меня?

— Как ты, девочка моя? — слышу голос мамы, оборачиваюсь и, не ожидая от себя, начинаю плакать. Обнимаю ее крепко-крепко, а она меня в ответ.

Ничего не понимаю. Эмре меня целовал. Снова целовал. Когда я уже не надеялась ни на что. Боже мой… это было похоже на сон. Но зачем? Теперь ведь будет так больно. Он ведь должен сейчас успокаивать свою будущую жену и уверять ее, что все у них будет в порядке. Что я ничто, пыль под его ногами. А она — его будущее.

Только вот зачем он этому самому будущему сказал, что мы женаты вообще?

— Никто в нашей семье не хочет этого союза.

Я резко оборачиваюсь, вытираю слезы с щек, потому что мне стыдно за излишнее проявление эмоций и удивленно смотрю на госпожу Демир.

— Компания уж какое-то время не приносит прибыли и продолжает работать только на энтузиазме моего сына. Муж хочет продать ее. На довольно приятную старость без излишеств мы себе заработали и хотим провести ее спокойно вдвоем. Слишком много времени были потеряно… непонятно на что, но Эмре… Он не может смириться с подобные положением дел. Он всеми силами пытается спасти компанию, пробовал много разных способов, но для этого нужны большие деньги. Родители Элиф предложили помощь. Ну, как помощь, это Эмре верит в подобную чушь. Я считаю, это похоже на мышеловку. Они хотят поглотить компанию и исполнить капризы любимой дочери, которая души не чает в нашем сыне. Если у нее есть эта душа. Плохой она человек… очень плохой… не хотела бы я подобной судьбы сыну.

— Но он… вы говорили с ним?

— Он ничего не хочет слышать. Когда я увидела, как он смотрит на тебя, решила, что есть шанс… Что может он отступиться от этой ужасной идеи.