Развод по Воскресенскому

– Ладно, только быстро, – сдаётся Крис после нескольких долгих мгновений тишины. – Очень быстро, ты понял, Дань?

– Спасибо! – бросается он ей на шею, что в условиях машины так себе идея. – Ты лучшая мама в мире! Самая умная, самая красивая, самая любимая, самая-самая!

А вот тут согласен по всем пунктам.

– Вылезай уже, донжуан! – фыркает довольная Крис и вспоминает обо мне. Прикусывает губу, смотрит растерянно и смущённо. – Прости, Данька бывает…

– Настойчивым, – помогаю с определением, жирно так намекая на себя.

И умная девочка Кристина понимает намёк, а потому недовольно поджимает губы и, взглянув на меня последний раз, выходит из машины.

Квартира, где живут Крис с Данькой, ещё недавно явно была семейным гнёздышком. Потому что общие фото в красивых рамках, неподписанные картонные коробки в коридоре и общая атмосфера уюта и покоя.

Бесит.

– У вас мило, – замечаю с улыбкой и снимаю кроссовки в прихожей.

– Спасибо, – мгновенно отмораживается Крис и, сразу же переворачивает свадебную фотографию фото вниз.

Зря, кстати. Маленькая и хрупкая в воздушных кружевах, она будит волнующие фантазии и ни разу не на тему секса.

Всё, Воскресенский, попал ты так, что не пробиться.

– Никита, Никита!..

– Александрович, – строго добавляет Крис, и Данька тушуется. Ладно, скажу, что мне нравится, когда он зовёт меня по имени, попозже.

После нашей такой фотографии в стильной рамке.

– Никита Александрович, идёмте! – И Данька ведёт меня по коридору в детскую, где космическая стена с нарисованными планетами, игрушки, стол и всё, что только можно для мальчишеской комнаты мечты.

И я послушно смотрю, слушаю и вникаю во всё, что он хочет мне показать. И восторгаюсь собранным, действительно большим, полицейским участком. И, незаметно для себя, увлекаюсь игрой, забыв про время.

Пока нас не отвлекает Крис.

– Дань, – предупреждающим тоном, который я помню ещё по своему детству. – Ты обещал быстро.

Интересно, это какие-то курсы для мам? Специализированные, где учат управлять детьми одной только интонацией?

Потому что, только услышав, мне самому хочется вскочить, вытянуться и отрапортовать, что всё, игра закончена, иду чистить зубы и в кроватку. Вот только в кроватку мне бы не в одиночестве… И не то чтобы я зациклился на сексе, мне бы хватило просто проснуться и увидеть её рядом. Спящую, беззащитную. Узнать, какого это, просыпаться рядом с Кристиной Батмановой. И убедиться, что я готов встречать так каждое утро.

Хотя увидев её в широких домашних брюках и коротком топе с длинными рукавами, я готов уже на всё. В том числе и отдать на растерзание свой паспорт, чтобы получить лучший в мире штамп.

– А уже всё? – расстраивается Данька, у которого только что из тюрьмы сбежал преступник имени меня.

– Всё. Есть будешь?

Это она специально меня игнорирует? Если да, то задача заранее обречена на провал, потому что без кофе я точно не уйду, а что там будет дальше…

От предвкушения ёкает где-то в районе солнечного сплетения. И, в отличие от обычного напряжения в области паха, это ёканье какое-то правильное и тёплое, что ли. Настолько, что рабочая, а потом и тренировочная усталость проходят, словно их и не ночевало.

– Не хочу, – коротко мотает головой Данька.

– Тогда собирай всё, чисти зубы и спать. – Крис вздыхает, обозревая нашу тюрьму с забором в виде мягких игрушек. – Никита, вы чай будете?

Вы?

– Мы будем, – хмыкаю под её нечитаемым взглядом и быстро помогаю Даньке собрать бардак.

Ну, как помогаю, скидываю все мягкие игрушки обратно в корзину и ставлю участок на стол.

– Спасибо, – шепчет Данька, видимо, чтобы не услышала Кристина с кухни, куда ушла варить мне кофе.

– Пожалуйста, мужик, – также отвечаю я, подмигиваю и, поднявшись, иду на звуки бренчания.

Которое не прекращается, потому что у Крис всё валится из рук. Сначала ложка, потом вторая, потом она долго и муторно ищет турку. Ставит её на конфорку и ищет ложку, которая лежит прямо перед ней. Тянется к чайнику, вспоминает, что мы договаривались на чай, убирает турку и, чертыхаясь, щёлкает тумблером.

И натыкается на мой ни разу не вежливый взгляд.

Потому что чёрта с два так дёргается женщина, которой всё равно, на какой бы стадии развода она ни находилась. И от понимания вот этого всего в голове пусто, в паху тяжело, а сердце бухает так, как ни разу не бухало после тренировки.

– Ма-а-м, я почистил, – отчитывается Данька, просунув вихрастую светлую голову между мной и косяком двери.

– Точно? – становится собой Крис, с прищуром глядя на сына.

– Да-а-а, – закатив глаза, тянет тот, – а книжка будет?

– Дань, – неуверенный взгляд на меня. – Давай сегодня без книжки? Ты иди ложись, а я напою кофе… чаем твоего гостя.

Гостя. Твоего. И на «вы».

Ой, нарываетесь вы, Кристина Батьковна.

– Ну, ладно, – тяжело вздыхает Данька. – Спокойной ночи, Никита Александрович.

Вежливость – это прекрасно, как и то, что Крис целует сына в макушку, тепло улыбаясь. А если я пожелаю спокойной ночи, меня тоже поцелуют?

– Отдыхай, мужик. – Подставив пятерню, я чувствую удар и слышу топот ног, уже ни разу не маленьких.

– Чай?