Развод. Расплата за обман (СИ)

Марк кивает и собирается на работу, а у меня на сердце так легко становится. Не от того, что он уходит, нет. А от того, что я знаю, что он вернется. Заранее предвкушаю наш вечер. Радуюсь тому, что сейчас у меня легко получается то, что еще недавно казалось несбыточным. Быть пусть не идеальной, но хорошей матерью днем, и любящей женой вечером. Наша сломанная и побитая жизнью семья снова обретает очертания. Снова становится не чем-то зыбким и эфемерным, а твердой солидной опорой. Которая придает силы, вселяет надежду, заставляет верить. И главное, делает меня счастливой. Мой сын, мой муж, моя семья…

Глава 59

— Это последняя, честно, — обещаю Виоле и делаю очередное фото их с Колей. На нем до ужаса смешной белый чепчик и он постоянно пытается стянуть его с себя, дергая завязки. Ви смеется и улыбается в камеру настолько искренне, что я просто не могу остановиться. Кажется, даже мой телефон скоро взвоет от такого обилия одинаковых снимков, но я настолько счастлива сейчас, что мне хочется запечатлеть каждое мгновение.

— Надеюсь, ты не против конкуренции? — рядом раздается приятный голос с хрипотцой и выставив свой телефон рядом с моим, Арсений Довлатов делает тоже пару снимков.

— Ну все, теперь точно хватит, — смущаясь, произносит Виола. — Я чувствую себя как Джулия Робертс на красной дорожке.

— Прости, — гортанно смеется Арс. — Вы просто так мило смотритесь, я не смог удержаться. И для справки — Джулия Робертс не идет ни в какое сравнение с тобой. В этом платке ты вылитая Одри.

— Одри Хепберн? — таращу на него глаза.

— Что такое? — он кокетливо задирает бровь. — Одри — это никогда не стареющая классика.

— Ничего, — протягиваю с улыбкой. — Просто удивилась твоим познаниям. Мне кажется, единственная актриса, которую знает Марк — это Светлана Крачковская. А, ну и Гурченко, конечно.

— Вот! — он поучительно задирает указательный палец. — Будешь знать, как выходить замуж на старика!

— Сам ты старик, — ахаю возмущенно. — Марку всего тридцать пять.

— Ну и чем не старик? — не унимается Довлатов. — То ли дело я… молодой, перспективный, обаятельный…

— Шут гороховый, — перебивает его мой муж, заканчивая фразу.

— С которым ты решил связать свою жизнь, — ничуть не смущаясь продолжает Арсений. — Я тут почитал вчера, узы крестных еще покрепче узов брака будут. Тут одним разводом не отделаешься, знаешь ли…

— Намекаешь, что в случае чего мне придется принять более кардинальные меры? — невозмутимо предлагает Марк и многозначительно проводит ребром ладони по горлу.

— И это я еще шут? — возмущается его друг. — Хотя нет… если выбирать из нас троих, то шут тут явно Рав.

При этих словах мы все вслед за ним переводим взгляд на двери храма и видим Равиля с огромным, нет, просто громадным плюшевым медведем в руках. Точнее, медведицей. У нее до ужаса смазливая мордашка с длинными ресницами и ярко-розовыми губами, сложенными на манер утиного клюва. А на бедрах красуется короткая фатиновая юбочка. Этой медведице только стриптизерскийх каблуков не хватает и можно сразу выходить на сцену в клубе Равиля.

— Вот, — с сияющей улыбкой он протягивает развратную медведицу Марку. — Поздравляю с такой важной датой.

— Рав, — закатываю глаза, — эта игрушка больше Коли. Нам скоро отдельную квартиру придется покупать для всех подарков.

— Так это не для Коли, — невозмутимо произносит он. — Это для твоего мужа.

— Придурок, — сквозь улыбку шипит Марк, а я перевожу взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять скрытый смысл этих шуточек.

— Все для тебя, дружище, — радостно заявляет Равиль и похлопывает его по плечу так сильно, что не удивлюсь, если вечером обнаружу на этом месте синяк.

Боюсь, если бы не батюшка, это цирковое представление длилось бы еще долго, но к счастью, нас зовут в центр зала и объявляют, что для церемонии все готово.

Все происходит настолько красиво, что я даже забываю как дышать. Хватаю руку Марка и сжимаю крепко-крепко. Возможно даже причиняю ему боль. Но он не возражает. Смотрит то на сына, то на меня. И несмотря на то, что самому моменту крещения он вряд ли придает столько же значения, сколько я, сейчас он всем сердцем с нами. В этом моменте. Купает нас в ласке и любви. Взглядом. Душой. Всем своим естеством.

Но даже несмотря на то, что все мое внимание приковано к сыну, я не могу не заметить, как вздрагивает Виола, когда Арс касается ее, чтобы передать крестик. Она посылает ему робкую благодарную улыбку, а он лишь кивает в ответ, но делает едва заметный шаг ближе к ней.

Вряд ли моя подруга сама заметила этот жест. Сейчас они оба смотрят на то, как Колю опускают в купель, но я глядя на их спины замечаю каждую деталь. Каждое движение, случайное касание… каждый заинтересованный взгляд, который Довлатов бросает на Виолу.