Развод. Стать мамой вопреки

— Я могу оставить тебя без средств к существованию, тогда посмотрим, как ты запоёшь, — угрожал мне Николай, при этом буравя меня ледяным взглядом.

Ни капли жалости! Он ужасно жестокий человек!

— Я дарю малышке теплоту и заботу. Этого забрать у меня ты не сможешь! — отбивалась я, при этом чуть ли ни теряя сознания на последнем издыхании.

— Пойми ты — она никому не нужна. Зачем она тебе? — вопросительно смотрел он на меня.

— Да потому, что никому не нужна, поэтому нужна мне. Как ты не можешь понять? — я оттолкнула его от себя и держалась за стол, пытаясь унять дрожь, которая била меня, накатывая с головы до ног, — она — как я! Я вижу в ней себя!

Глаза Николая пылали лютой злобой, а кривая усмешка превратила его лицо в маску.

Казалось, что он дышит огнем, а из глаз сыпется лёд.

— Я слышать не хочу об этом ребенке, — прорычал муж, и его глаза говорили, что он не шутит.

— Она маленькая! Она не может позаботиться о себе! — и слёзы градом полились из глаз, предательски выдавая мои чувства.

— Меня не волнует она и её возраст! Не хочу о ней слышать, пусть пропадёт! Мне все равно! — прошипел Николай, подойдя ко мне вплотную.

Замахнувшись, хотел ударить меня. Я вся сжалась и зажмурила глаза, но что-то сдержало его. Он опустил руку, и швырнул на пол стоявшую на столе вазу. Осколки разлетелись маленькими капельками в разные стороны. Соня испугалась, прижалась к моим ногам. Она искала во мне защиту.

— И щенка твоего выброшу, если ослушаешься! — в бешенстве он сжал кулак, и показал его нам с Соней.

Сердце бешено колотилось, слёзы из глаз летели в три ручья. Страх переполнял мое сознания, но я всё равно думала об Оле.

Одевшись, Николай вышел, не сказав куда, а я и не спрашивала. Сейчас это был лучший вариант для нас всех. Я отвела собаку в спальню, чтобы она не поранила лапы об осколки на полу, и постаралась её успокоить — обнимала и обещала, что не позволю выбросить её на улицу.

До утра муж так и не вернулся домой.

Наши с Колей отношения и так были напряжёнными, а с появлением Олечки мы ещё больше отдалились друг от друга. Он стал другим человеком. Холодным. Чужим. Настоящим тираном. Злым и неумолимым…

А раньше он был совсем другим. Весёлый и улыбчивый, молодой, полный энергии и неистраченной любви, тогда он мне очень нравился. Но от того Николая ничего не осталось. Сейчас я его боюсь. Да и был ли он таким когда-то? Сейчас это что-то вроде давнего, померкшего сна…

От него можно ожидать чего угодно, только не поддержки и взаимопонимания. Все слова, которые он произносит, звучат безжалостно и зло, глаза — два ледника.

Я несколько дней не ходила к Олечке и очень соскучилась. Несмотря на запрет мужа, я решила: "Будь, что будет", — и отправилась к малышке. По дороге я зашла в игрушечный магазин, и купила большого плюшевого мишку. Когда-то похожего мне подарил папа, и я была очень счастлива.

Помню, как радовалась, будучи крошкой чуть старше Олечки. Именно такие эмоции я и хотела ей подарить. Она должна знать, что нужна мне, что я не брошу её, пусть я и всего лишь чужая тетя.

Зайдя к Оле, я посадила игрушку в угол кроватки. Пусть ей будет не одиноко, когда меня не будет с ней рядом. Присев на край стула, я смотрела на малышку и думала, что золото не то, что блестит, а то, что бегает, прыгает и переворачивает всё вверх дном.

Она часто смотрела на меня, даже когда делала шкоду, выбрасывала игрушки из кроватки, или весело махала кулачками, словно ждала от меня похвалы. И всегда искренне улыбалась. Так, как может лишь такая кроха.

Мы играли и веселились. Все проблемы, рядом с ней, отодвигались на второй план. В те часы меня бы даже Коля не испугал, хоть я его и очень боялась.

Рядом с Олей я жила, без неё я умирала.

Но, когда я уже собиралась уходить домой, ко мне подошла незнакомая женщина.

— Таня, я заметила, что вы постоянно приходите к Олечке, мне нужно с вами серьёзно поговорить, — её голос был тихим и дрожащим, а движения неуверенными.

— Да, я вас слушаю, — спокойно ответила я.

— Не здесь, и не сейчас, — нервно оглядываясь по сторонам, сказала она.

ГЛАВА 4

Девушка выглядела очень болезненно. И мне её было очень жаль. Но она была мне совершенно незнакома, и я смотрела на нее с опаской и подозрением.

Я была не склонна доверять чужим людям, ведь в нашем мире может произойти, что угодно. Десятки мыслей и догадок атаковали мой мозг. Мне было и боязно, и интересно. О чем эта девушка хочет говорить со мной, боясь, что услышат другие?

Она же, наоборот, смотрела на меня доверительным открытым взглядом. И я не видела в её поведении какого-то обмана или лжи. Можно даже сказать, что она мне чем-то понравилась.

— Давайте встретимся в центре, в кафе, — быстро проговорила девушка, переминаясь с ноги на ногу.

— Зачем мне это надо? — поинтересовалась я, в упор глядя на неё.

— Это в ваших интересах, — выдохнула она.

Я смотрела на нее и думала… что нас с ней может связывать? Может, она меня с кем-то перепутала? Но сердце предательски волновалось, подсказывая, что это все неспроста.

— А если я откажусь? — её волнение передалось и мне.