Развод. Тот, кто меня предал (СИ)

Меня тошнит, мне страшно смотреть на него, слушать его слова. Внутри все дрожит, я кусаю губы, лишь бы не сказать ни слова, чтобы еще больше не взбесить этого ненормального. Снова рывок, и снова он до боли сжимает мои руки.

— Ну-ну, девочка, ты что? Я тебя напугал?! Прости, я не должен был так вести себя.

Грубо вытирает мои слезы, замахивается и дает еще одну пощечину.

Господи, за что мне все это?

— Скажи, что тебе еще нужно? Ведь я любил тебя сколько себя помню. Некрасивый? — он выпускает мои руки и разводит свои в стороны, демонстрируя накачанный торс. — Недостаточно богатый? Может быть, тебе не нравится моя обходительность?

Больно хватает меня за подбородок и сдавливает его со всей силы. Мне дико больно. Кажется, он превратит мое лицо в пыль.

— А знаешь что? Я т-так заебался ждать тебя, Р-рита. Почему бы мне попросту не взять то, что п-принадлежит теперь мне? — заикаясь, он все больше напоминает того неказистого одноклассника из прошлого.

Олег дергает меня на себя и валит на пол, падает сверху, заламывает мне руки и тянет их вверх. Пытается сорвать с меня одежду и, как собака, лижет языком мою кожу.

Откуда у меня берутся силы — я не знаю. Но что есть мочи вырываюсь, причиняя боль самой себе. Толкаюсь, царапаюсь, кусаюсь.

Я не думаю о собственной боли, но не позволю этому психу из прошлого навредить мне. Я буду бороться до конца. Кажется, что наша стычка длится целую вечность, но какой-то момент Олега отрывают от меня, и только тогда я делаю первый глоток воздуха, явственно ощущая, как горит кожа.

Сажусь на колени и поднимаю голову.

Мирон. Он успел.

Я чувствую огромное облегчение. Он действительно был прав, и мне стоило к нему прислушаться, но я скажу ему это позже.

Мужчины дерутся — бьют друг друга что есть силы. Я никогда не видела, как дерется мой муж, поэтому происходящее шокирует меня. Они безжалостно метелят друг друга. Руками, ногами. У обоих идет кровь, но никто не может остановиться ни на секунду.

Олег валит Мира на пол и наносит ему два жестких удара, отчего я вскрикиваю и хватаюсь за голову. Взгляд блуждает по комнате в поисках чего-нибудь, чем можно ударить Олега, но Мир справляется первым.

Он отталкивает моего бывшего одноклассника, и тот валится на бок, но быстро поднимает себя на ноги и забегает на кухню, Мирон встает и бежит следом за ним.

Только сейчас я обращаю внимание на еще одного мужчину, стоящего в коридоре и наблюдающего за происходящим. Наверняка он пришел с Мироном.

— Помоги ему! — кричу я ему, но тот даже не смотрит на меня.

— Нельзя. Это его бой, — качает головой, и я замечаю, что у мужчины в руках пистолет.

Хоть это и бой Мирона, но пистолет наготове немного успокаивает меня.

Как в замедленной съемке, оборачиваюсь: Олег хватает нож, который я достала, но так и не успела нарезать им торт. Дальше перед глазами все плывет, и я вижу, как Мир размашистым ударом бьет Олега в висок.

Олег падает на пол. Туда же отправляется и Мир.

Незнакомец с криком «Блядь!» бежит на кухню, падает в ноги почему-то неподвижного Мира и что-то кричит мне.

Я не понимаю ничего. В ушах звон.

Меня интересует только один вопрос: почему так много крови на полу? Мозг отказывается принимать реальность, игнорируя происходящее.

Мирон. Почему он упал? Он спит, да? Да нет же, он просто без сознания. Да-да, конечно, без сознания. Нужен нашатырь. У меня где-то был нашатырь, надо только вспомнить, в каком из ящиков аптечка.

Страх замазывает реальность, обманывая. Рисует мираж, в который хочется верить.

— Рита! — через звон пробивается звук, и я поднимаю взгляд к незнакомцу, который говорит твердо, но обеспокоенно. — Чистое полотенце! Живо!

На автопилоте бегу к шкафу и достаю большое банное полотенце, потом возвращаюсь на кухню, делаю несколько шагов и падаю на колени перед Мироном. В районе живота на белой рубашке растекается огромное алое пятно.

Незнакомец выхватывает из моих рук полотенце и прижимает к животу спящего Мирона. Ведь он спит? Спит же?!

— Держи что есть силы, — командует мужчина, и я старательно прижимаю полотенце к ране Мирона.

Мои руки в крови, кухня разрушена, полотенце моментально пропитывается кровью.

Неожиданно я четко осознаю одну важную вещь: прямо сейчас Мирон умирает. Не от ранения, так от потери крови. А если он умрет, не станет и меня.

Все, что у меня есть в жизни, — это он.

Моя любовь к этому мужчине неправильная, ведь я должна его ненавидеть. Он причинил мне так много боли. Сколько всего со мной случилось, а ведь не измени он мне, все было бы иначе. Жизнь была бы иной. Мы были бы классической семьей, без боли.

Я должна его ненавидеть, но, держа в руках его руку, понимаю, что не выживу, если он уйдет.

— Ты обещал, что будешь рядом. Ты обещал, что не отпустишь, — рычу сквозь зубы. — А сам? Не смей, слышишь?! Не смей.

По щекам льются слезы, водопадом падают на руки, смешиваясь с кровью моего Мира.

Веки Мирона дергаются, он с трудом открывает глаза и отвечает хрипло:

— Может, это к лучшему… Кудря… ха, — говорит с паузами. Видно, как сложно ему даются слова.

— Ты меня обманул! — пищу я. — Снова.