Развод. Тот, кто меня предал (СИ)

Мы быстро выходим из подъезда, и подруга подходит к огромному внедорожнику, из которого выпрыгивает охранник, спешно открывает заднюю дверь, ожидая, пока мы сядем, а после закрывает ее за нами и садится на водительское место:

— Куда едем, Алена Александровна? — парень молод, наверняка наш ровесник, но обращается к подруге как к какой-то хозяйке.

— В центр матери и ребенка на Димитрова. И, Игнат, прекрати называть меня по имени-отчеству! — она по-доброму журит его, но парень не поддается.

— Не положено.

Дорога занимает около получаса. Все это время я накручиваю кудрявую прядь волос на палец. Я нервничаю, сильно. Ведь ситуация не совсем стандартная.

— Так, ну что, — молодая врач улыбается. — Ложимся, сейчас посмотрим.

Алена рядом. Тоже нервничает — искусала всю нижнюю губу.

— Вот смотрите, — доктор поворачивает ко мне монитор, на котором видно маленькое пятнышко. — Это плод. Срок примерно пять-шесть недель. Беременность маточная. Даже сердцебиение уже слышно.

Она включает звук, и я слышу сердечко ребенка. Оно бьется. Внутри меня маленький. Мой малыш. Наш. Наш малыш.

— Поздравляю, — говорит доктор.

Алена подходит ко мне и сквозь слезы произносит:

— Как я рада за вас, Рит. Как я рада.

Дальше куча формальностей, но я слушаю все внимательно, боясь упустить что-то важное. Я не имею права на ошибку. Больше нет. Теперь я увижусь со своим ребенком. Не знаю почему, но я уверена в этом.

Мы справимся. У нас все получится.

Обратно нас везет все тот же водитель Алены. Подруга помогает мне подняться в квартиру.

— Когда расскажешь-то? — ее улыбка такая счастливая, такая искренняя.

— Когда выпишется, — отвечаю уверенно.

— Отлично. Ну, я поехала, Рит. Уху заберу, так уж и быть.

* * *

На следующий день звонит Алена:

— Я убью Игната, — серьезно произносит подруга.

Она разбудила меня своим звонком и начала разговор именно с этой фразы.

— Я убью Игната, — повторяет задумчиво.

— За что? — усмехаясь, спрашиваю я и сажусь в кровати.

Утренняя тошнота — неприятная штука. Скажите это женщинам, которые годами не могут забеременеть. Которые каждый раз плачут, отмечая в календаре первый день цикла.

— Он все рассказывает Стасу, представляешь? Нет, я его, конечно, понимаю, но он просто сдал меня с потрохами! — Аленка верещит, что очень непохоже на подругу.

Она нервничает, и это передается даже мне через телефонную трубку.

— Так и в чем проблема-то? Он охранник, которого к тебе приставил Стас. Ты ожидала чего-то другого?

— Знаешь, я полагала, что у меня останется хоть что-то лично мое. Это что, он из-за каждого моего пука будет нестись к Северу?

— И что было-то?

— Что-что? Приехала я домой, а этот мой водитель, который на самом деле не водитель, а просто шестерка обыкновеннная, рассказал, где я была и что делала. Прикинь, он пошел вслед за нами, узнал, какие процедуры мы оплатили, и донес Северу!

— Какое дело Стасу до моей беременности?! — не понимаю я.

— Этот придурок Игнат подумал, что именно я ходила на УЗИ, рассказал Стасу. Стас полез в мою сумку, а там… — громкий вздох.

— И что там?

— Твой тест на беременность! Я объясняла как могла, что это не я беременна, а ты!

— Подожди, а вы с ним… — спрашиваю я, немного опешив от неожиданной информации. Я-то думала, что там ненависть, а не… тесты на беременность.

— Ну-у, — тянет неуверенно Алена, — а мы с ним, да… Короче, этот придурок не поверил мне и потащил в клинику. Чуйка у него, видите ли! Бандюк, вот он кто, а не мэр!

— Теперь поняла. Да пусть тебе сделают УЗИ — покажешь, что не беременна, заодно плановый осмотр пройдешь, делов-то!

— Так-то оно так, да только вот не так! — Аленка кричит во все горло. — Твой тест на беременность заразный оказался. Я тоже, как выяснилось, беременна!

Воцаряется тишина, а после мы вдвоем начинаем хохотать. Вот это да.

* * *

Через пару недель

Мирон

— Как же здорово, что мы все-таки решили приехать сюда, — Рита тянет носом горный воздух.

Горная карусель великолепна.

Есть какая-то потрясающая красота в горах весной, когда сходит снег и начинают распускаться горные цветы и зеленеть кустарники. Внизу уже достаточно тепло, а вот тут, наверху, на высоте больше двух тысяч метров, происходит что-то совершенно иное.

Рита натягивает шапку и придвигается ко мне.

После моей выписки мы не стали оставаться в городе, а сразу рванули в горы. Здесь мы всегда были счастливы, чем это не идеальное место?

Мы не знаем, насколько приехали сюда. Мы больше не планируем ничего, не вспоминаем, не оглядываемся.

Если оглядываешься — есть шанс пропустить что-то важное впереди.

Поэтому мы просто живем. Наслаждаемся друг другом, не можем надышаться, насмотреться. Мы сняли дом из сруба на два месяца. В нем уютно и пахнет деревом. Каждый вечер мы разжигаем камин и разговариваем или занимается любовью.

Я передаю все дела Герману. Это не быстро, но он парень умный — схватывает на лету то, чего не знает. Он единственный, кому я могу доверить свой бизнес и уйти на пенсию преждевременно.