Развод. Цена твоей любви

— Я… я думала, что… — всхлипывает. — Когда увидела кровь, услышала плачь Маришки, чуть с ума не сошла. Прыгнула в такси и сразу же поехала в больницу, — закрывает рот свободной рукой в попытке заглушить рыдания.

— Ну что ты, хватит, — произношу нежно. — Ты сделала все, что могла, — обнимаю подругу за плечи. — Дети падают, такое бывает. Главное, что ничего страшного не случилось.

Геля аккуратно обнимает меня в ответ, чтобы не задеть Маришку. Недолго стоим, не шевелясь, после чего я глубоко вздыхаю, выпуская остатки напряжения.

— Пошли, — похлопывая Гелю, которая вроде бы начала успокаиваться по спине. — Давай уйдем отсюда.

— Ненавижу больницы, — бормочет под нос подруга, судорожно вздыхает и отступает на шаг.

— Я знаю, — вымученно улыбаюсь.

Геля же просто кивает в ответ.

Уже в лифте, крепко держа дочь. Воспоминание об измене мужа возвращаются ко мне. Ноющая боль постепенно заполняет тело, при этом концентрируется в районе груди. Как только подумаю о том, что придется встретиться с Марком, становится не по себе. Поэтому, когда створки лифта разъезжаются, и мы выходим в холл больницы, не глядя на подругу, выпаливаю:

— Можно мы с Маришкой поживем у тебя?

Геля спотыкается. Ей требуется минута на осознание услышанного, после чего она поворачивается ко мне и смотрит, прожигая меня взглядом.

— Что натворил Марк? — цедит сквозь стиснутые зубы.

— Дома расскажу, — кусаю губы, пытаясь подавить вспышки боли. — Если ты, конечно, разрешишь нам с Маришкой ненадолго стать приживалками.

— Какие еще приживалки? — Геля не думает ни секунды. — Оставайся у меня на столько, на сколько нужно. Но обещай, что все расскажешь, — переплетает наши пальцы.

— Обязательно, — тяжело сглатываю, представляя, насколько тяжелым будет этот разговор. — И спасибо, — крепче сжимаю руку подруги.

Мы как можно быстрее выходим из больницы, спускаемся по лестнице и даже успеваем пару шагов сделать, как с визгом шин перед нами останавливается темно-синий джип.

Тут же узнаю его и невольно начинаю отступать.

Шаг за шагом…

Шаг за шагом…

Вот только Марк оказывается проворнее, выпрыгивает из машины, огибает ее и стремительно сокращает расстояние между нами.

Останавливается напротив. Бросает взгляд на Маришку, после чего переводит его на меня.

В его глазах полыхает настоящая ярость.

— Ты решила нашу дочь угробить? — рычит муж.

Глава 7

Смотрю на мужа и ловлю ртом воздух.

Сначала, кажется, что мне послышалось, но через мгновение понимаю, он действительно сказал, что я хочу угробить нашу малышку. О чем он, черт побери, думает?

— Что ты такое говоришь? — сердце болезненно сжимается от его обвинения.

Марк хмурится, снова окидывает взглядом нашу спящую дочь, после чего возвращается к моему лицу, явно, что-то хочет сказать, но между нами пролезает Геля. Я отступаю назад, чтобы случайно не повредить Маришке, и как раз вовремя, потому что подруга толкает мужа в грудь — Марк на автомате отступает.

— Инга решила дочь угробить? Ты что совсем со своим бизнесом с ума сошел? — шипит Геля, делая шаг вперед, вздергивает голову, чтобы смотреть Марку в глаза. — Инга — прекрасная мать! Ты хоть знаешь, как ей сейчас тяжело? Мало того, что у нее ребенок маленький, так еще ей раньше на работу пришлось выйти, и все из-за тебя. Если хочешь обвинить кого-то, то посмотрись в зеркало, — упирается руками в бока.

Эти двое сверлят друг друга взглядами. Хоть я не вижу лица подруги, уверена, она ничем не уступает мужу. Молчание становится гнетущим, давящем. Хоть шум улицы не дает образоваться тишине, но все равно, кажется, что я слышу каждый вдох этих двоих. Уже собираюсь подойти к ним, как Марк хмыкает.

— Не вмешивайся не в свое дело, — удивительно спокойно произносит он, после чего огибает Гелю и идет ко мне.

Подруга резко разворачивается на пятках, на ее лице мелькает упорство, поэтому я ловлю ее взгляд и быстро мотаю головой. Геля поджимает губы, но, блин, не объяснишь же ей сейчас, что это для ее и моего блага. Зная мужа, он может взорваться в любой момент, и неизвестно, какие последствия потом нас ждут.

Марк останавливается на расстоянии вытянутой руки от меня.

— Как она? — спрашивает муж, глядя мне в глаза.

Хочется огрызнуться, сказать, чтобы пошел к своим бабам и узнавал, как они, но сдерживаю себя из последних сил. Все-таки Маришка и его дочь тоже.

— Нормально. Доктор сказала, что это просто ссадина, но день нужно за ней понаблюдать, — стараюсь даже не смотреть на мужа, опускаю взгляд на дочь, которая чуть шевелится во сне, прижимаясь крепче ко мне. — Как ты узнал? — спрашиваю на автомате, мысли меня уносят к моей малышке, с которой меня даже рядом не было, когда ей было больно.

— Мне из больницы позвонили, — цедит муж, сужая брови у переносицы. — Но, по-моему, это должна была сделать ты, — звучит, как очередное обвинение.

— И отвлечь тебя от твоей работы? Или может быть баб? — выпаливаю, не выдерживая.

— Инга, хватит про баб. Это моя дочь! — рявкает Марк.