Развод. Ты пожалеешь (СИ)

- Молча. Приходишь в ЗАГС с мужчиной, с которым у тебя отношения, говоришь, что ребёнок от него, и работники спокойно без проблем записывают малыша на другого отца.

- Вот так? Просто?

- Элементарно, Ватсон! Ну, тут тоже не без подводных камней.

- Опять?

- Если твой Стас захочет выяснить его ли это ребёнок он может в судебном порядке потребовать тест ДНК и прочее. И будет в своём праве.

- То есть, бесперспективняк.

Говорю так, потому что понимаю – теперь Стас непременно захочет!

И чёрт меня дёрнул ляпнуть… блин.

И эта его, мокрощелка, не беременна, значит не будет на себя одеяло тянуть.

Ну и самая главная проблема, которую я тоже озвучиваю Веселовскому.

- Где еще найти такого мужика, который на себе ребёнка чужого запишет?

- Да, это проблема…

Отвечает Арт, и забивает еще один гвоздик в крышечку своего гробика.

Нет уж, на это мыло я своё шило менять точно не буду.

Неделя проходит после драки двух петухов у моего подъезда.

Возвращаюсь домой с работы. Мысли сегодня, к счастью, не о бывших мужьях, их бабах, и прочей гадости. Думаю, об отпуске. Надо всё-таки вывезти моих девочек к морю, самый стабильный вариант – Турция. Цены, конечно, аховые, но что делать? Еще вариант – Эмираты. Там, конечно, жара страшная. Но, опять же, можно подобрать вариант, чем и занимается сейчас моя знакомая турагент. Я могу и сама, обычно так и делаю. Но сейчас совсем нет сил. Да, еще и токсикоз с утра.

Подхожу к подъезду, не сразу замечая фигуру, маячащую у палисадника.

- Мария Станиславовна? Надо поговорить.

Ох, ты ж, блин...

Глава 22

Надо было просто полицию вызвать. Эта мысль приходит поздно.

Нет не потому, что Катька мне чем-то угрожает. Ха! Попробовала бы! Да я её… удавила бы, сучку. У меня мотивации – выше крыши. И я не боюсь, от слова совсем. Просто… прикольно было бы вызвать «ментов», потом сделать вид, что эта дура на меня напала. Её бы забрали, я бы заявление написала. А что? Весело же?

Раньше иногда говорила в шутку – как скучно я живу!

Накликала, видать. Сейчас вот ни фига не скучно.

И придумываю себе развлечения каждый день.

- Что тебе надобно, Катя? – говорю с интонацией палача, который точит топор. Ну, мне так кажется. Внутренне представляю себя этим палачом.

- Я… я сама не знаю. Убить вас хочу.

Вот это номер! Еще не поздно с полицией, а? Чёрт. Такого расклада я не ожидала. Действую наобум. Достаю смартфон – девка дёргается, когда я лезу в сумку, что, неужели думает, что я оружие ношу? Хотя вот «травмат» сейчас бы мне вообще не помешал. Но я просто диктофон включаю – моё любимое занятие в последнее время.

- Значит, хочешь убить?

- Записывай, записывай… Сука… Почему ты, а? Почему? Ты, старая уже, потасканная. Ты ему родить не сможешь уже!

Ага, три раза не смогу, конечно! Усмехаюсь, думая о том, что в моём животе сейчас как раз есть то, чего не оказалось у Катюхи.

- Почему он тебя любит, а?

Любит? Да неужели! Ой, дура ты, Катерина, дура. Обе мы дуры.

- Он не меня любит, он себя любит.

- Много вы понимаете.

- Ну, конечно, куда мне, старой корове…

- Вы старая! Всё равно старая уже! По сравнению со мной старая. Хотя про вас даже мой Виталик сказал, что вы милфа.

Милфа. Отлично. Это, блин, даже уже не смешно.

Не знаю, зачем стою тут с этой, разговариваю… выслушиваю.

Наверное, это своеобразная Катеринотерапия. Послушай эту малолетнюю шалаву и даже не думай прощать мужа!

Именно так.

Потому что не надо мне его прощать.

Не заслужил.

- Вы старая, он про вас говорил, что…

- Что? – перебиваю, потому что это уже реально «ту мач»! Этот гондон еще и беседы со своей шлюхендрой обо мне вёл? Абзац просто!

- Да ладно. Хорошо он про вас говорил. Говорил, какая вы классная.

Ох ты ж, прикольно как!

- Он это говорил «до» или «после»?

- Что?

- Ну, до того как в тебя член ввёл или после, когда вытащил?

- Душная вы. Просто душнила.

- Да, неужели?

- Поэтому он и полез ко мне трахаться. Потому что я как собачка ему в рот заглядывала, на задних лапках прыгала. «Станислав Игоревич то, Станислав Игоревич сё»… «А что наш Станислав Игоревич хочет сегодня услышать? А как ему сказать, что он самый охуенный? А что сделать, чтобы ему было хорошо, а как еще угодить?».

То есть я вот этим должна была заниматься? Не свою жизнь проживать, не работать, не детей рожать и воспитывать, не дом вести, а прыгать на «цырлах» перед господином Тихоновым, воздевать руки к нему и говорить – о, свет моих очей, о, мой султан Сулейман, хан Хазрет Лери! О, алмаз моего сердца, бриллиант моей души, камень в моей почке…

Тьфу, жесть! Нет уж… как-нибудь без этого обойдусь.

- Какая же вы жена, если вы даже не поняли, что он на стороне трахается?

- Хуёвая я жена, Кать, ху-ё-ва-я. Это мы уже поняли. Дальше-то что? Что ты пришла? Что тебе от меня надо? Хочешь окончательно себе жизнь испортить, а? Тебе мало?

- Не мало. У меня отца с работы выгнали. Это тоже ваших рук дело? Он в больнице, с приступом. У мамы криз гипертонический. Я понимаю, я сама виновата. Типа…

- Типа? То есть ты не признаешь?

- А у меня ни перед кем обязательств не было.

- Неужели? А твой Виталик?