Развод. Ты предал нашу семью (СИ)

— Так меня реально нагнули… — медленно выдыхает он и разминает шею. — Ну, значит, не коктейли виноваты в том отвратном похмелье… А можно уточнить, — вновь смотрит на меня, — у тебя-то эта информация откуда?

Теперь я молчу и шмыгаю. Как мне не сдать Юру?

— Ну… — пожимаю плечами. — Я думала… думала… и пришла вот к логическому выводу…

— Лжешь, Нина.

— Да, блин! — повышаю я голос в отчаянии. — Твой друг новый приходил. Рыбкой похвастался и вот…

— Ясно, — Глеб приглаживает волосы ладонью. — Я ведь подозревал, что так и будет. Блин, Ярик… — переходить на злое шипение. — Нашел, у кого деньги просить. Очень глубоко он свой нос сует. Так глубоко, как никто другой.

— И ты принят в какой-то клуб козлов, — с небольшой завистью шепчу я. — Вот… и еще… Глеб… Мы точно разводимся? Может…

— Разводимся, Нин, — Глеб кивает. — Я не хочу рисковать. Ярик должен все довести до конца. Взять ребенка на руки, выйти с ним из роддома и получить свидетельство о рождении, где он будет записан отцом, а Люба — матерью.

Глава 48. Не верю в вашу радость!

— Вы чего только меня выдернули? — спрашиваю я у Ярика и Любы, которые сидят на лавочке передо мной и молчат. — Не поняла. Что за секретики?

Люба позвонила, попросила о встрече, которой не стоит говорить Глебу.

Ноя сказала.

У нас же теперь не должно быть секретов.

Глеб нахмурился и отпустил меня на тайную встречу в парке, но в его глазах я увидела благодарность, что не играю втемную.

Наверное, он тоже на нервах, пусть и не показывает этого

— Страшно нам, Нин, — Люба вздыхает.

— А чего страшно-то?

— Новость-то у нас хорошая, но… — Ярик замолкает и сводит брови вместе. — Я бы сейчас от Глеба в рожу мог получить, поэтому его здесь и нет…

— Все еще не понимаю.

— Мальчик, — Люба улыбается. — Мальчик будет.

А вот сейчас начинает доходить.

Меня такие мысли тоже посещали.

А если Глеб врет сам себе? Сейчас ребенка нет, он лишь в перспективе, но… вдруг когда он его увидит, его переклинит?

Увидит в чужих руках. В чужих руках своего ребенка?

Конечно, вслух я ничего не говорила, потому что мы же все обсудили.

— Вот снимки, — Люба лезет в сумку и протягивает мне папку со снимками. — Хочешь посмотреть?

— Давай.

Сажусь рядом, и ее испуганные глаза светлеют. Похоже, они боялись, что и я все еще в сомнениях и негативе к их будущему малышу.

А я приняла то, что они будут родителями.

А Глеб?

Рассматриваю снимки УЗИ, поднимаю взгляд на Любу:

— И с ним все в порядке?

— Да.

— Это хорошо.

Вновь опускаю взгляд на снимки. Пока он в животе Надежды, вокруг происходят дикие страсти.

— Я думаю, что стоило позвать Глеба, — возвращаю снимки Любе и перевожу взгляд на Ярика. — Вот так неправильно. Замечательно, что будет мальчик, но это ваш мальчик. И, как друзья, вы должны поделиться радостью.

— Но вдруг… — Люба шмыгает.

— Возьми в роддом лопату, которой ты огреешь Глеба по голове со всего маха, если у того мозги спекутся, — сердито прищуриваюсь. — Чего это вы вдруг размякли? Мы все приняли решение, согласились с ним и разошлись уверенные и гордые.

— Но…

— Что но? — повышаю я голос и поднимаюсь на ноги.

Отступаю на несколько шагов от скамьи. Ярик с подозрением приподнимает бровь.

— Встала!

Люба прижимает к груди снимки и подчиняется. И опять бледнеет.

— А теперь давай, дорогуша, — деловито упираю руки в боки. — Говори мне вашу новость, как должна. Как мечтала, когда думала о розовощеких пупсиках, которые пускают слюни и улыбаются. Кто у тебя, говоришь, будет?

Приподнимаю бровь.

— Сын… — шепчет она.

— Ерунда какая, — качаю головой. — Точно сын будет?

Молчание. Люба сглатывает, хмурится и кричит:

— У меня сын будет! Сын!

— Да ты что?! — я тоже ору, а затем верещу, сжав кулаки и подпрыгивая. — Боже мой! Боже мой!

На нас оглядываются прохожие, и Люба с визгами кидаю ко мне, когда я раскрываю руки для объятий!

Она со слезами и хохотом обнимает меня, отрывает от земли и пару раз кружится. Парочка из прохожих останавливается.

— Сын?! — криком спрашиваю я, когда она меня отпускает.

— Сын! — отвечает она и теперь аж ревет.

Вновь стискивает меня в объятиях.

— Да, у меня сын! — к нам присоединяется басом Ярик. — Я буду отцом! У меня будет сын! Сын!

Прохожие буквально разбегаются от его хохота, и через пару секунд уже он стискивает меня в своих медвежьих объятиях:

— Сын!

— Сын, — покряхтываю я. — Сын… Целый сынище…

— Сынище!

Отступает с дикими глазами, пятится и тихо спрашивает:

— А Глеб…

— Глеб в офисе.

— Понял!

Чмокает Любу, которая с улыбкой всхлипываети утирает слезы, и торопливо идет прочь, а затем бежит по дорожке между кустов и молодых деревьев:

— Люб, я к Глебу! И не только ему! Всем скажу! Всем!

— Иди сюда, — приобнимаю Любу и усаживаю на скамью. — Ты же моя хорошая… Я так рада за тебя. За вас.

— Вот мой черед спрашивать, — шмыгает она и шепчет, вглядываясь в мои глаза, — где же ты была все это время? А? — опять текут слезы. — И как же твоему мужику с тобой повезло.

— А твоему с тобой.

— Я же с одиночеством своим смирилась… — всхлипывает.

— Ну, видишь, у жизни на тебя другие планы, — беру ее за руку. — И слушай, где гарантии, что мы бы в юности подружились.