Развод за одну ночь

– Был. Орудовал в начале девяностых на всем черноморском побережье. От него стонали и Гагры, и Туапсе, и Сочи. Он был всюду, он был нигде. Милиция гонялась за ним целыми батальонами. Люди сбивались в отряды гражданской обороны и провожали молодежь с дискотек до их домов. Мудрые родители никуда не отпускали своих дочерей одних. Этого типа интересовали девушки и женщины примерно от восемнадцати до двадцати или двадцати с небольшим лет. Невысокие, хрупкого телосложения, темноволосые. Они все были под угрозой. Он убивал, отрезал у них прядь волос, а на другую прядь или на грудь девушки цеплял записку с какой-нибудь любовной цитатой.

Этот «сочинский» маньяк, по словам дяди Паши, был человеком начитанным, потому что цитатами могли быть как строки бессмертного персидского поэта Саади, так и японские четверостишья или даже отрывки из поэм поэтов эпохи Возрождения.

– Таким образом этот тип действовал, держа в страхе все побережье, много лет подряд. Поймать его оказалось невозможным. Его в результате так и не вычислили. Просто он внезапно прекратил свою преступную деятельность.

– Его убили?

– Он исправился?

– Ну, так как парня не поймали, а в том, что действовал именно мужчина, у милиции не было никаких сомнений, что с ним в итоге случилось, мы с вами этого никогда и не узнаем. Просто после нескольких лет страха и террора перестали появляться новые жертвы. Маньяк исчез, словно его и не было никогда.

Подруги помолчали, обдумывая рассказ дяди Паши. Какой-то «сочинский» маньяк еще в деле появился. И действовал он как раз двадцать лет назад? И территория подходящая. А что, если Настенька стала его жертвой? Ведь она погибла примерно в те годы, когда маньяк сеял страх и ужас на улицах Сочи и прилежащих к нему городов. И Настенька была брюнеткой, хотя и не сказать, чтобы особо хрупкой.

И все же подруг интересовало другое.

– А при чем тут дядя Вано?

– Дядя Вано? Подозревают, что его дочь тоже убил «сочинский» маньяк.

– О-о-о! – ужаснулись подруги. – Это правда?

– Горькая правда, – подтвердил дядя Паша, помрачнев еще больше, чем недавно дядя Вано.

Вот это друг! Так переживает за дядю Вано! Но тут же подруги заметили одну вещь и удивились:

– Дядя Паша, но как же так? «Сочинский» маньяк орудовал в начале девятностых? Двадцать лет назад! А вы сказали, что дочь дяди Вано погибла десять лет назад.

– Все верно. Потом этот гад на какой-то короткий момент снова восстал. Выбрал две или три новые жертвы и снова исчез. Думаю, что Лана была в их числе. Впрочем, ее тело так и не было найдено.

И дядя Вано помрачнел еще сильнее. Но подруги не отставали от него, теребили и спрашивали:

– И десять лет про этого типа больше ничего не слышно?

– Нет. Ничего. Слава богу, ничего.

– Но если у него такая периодичность – десять лет, потом снова пик активности, вдруг он опять активизируется? Как раз сейчас?

– Ох, не приведи бог!

Подругам показалось или дядя Паша ощутимо вздрогнул? Но почему? Его так напугали слова подруг? В возгласе дяди Паши слышалось настоящее неподдельное отчаяние. Похоже, все связанное с «сочинским» маньяком дядя Паша воспринимает весьма болезненно. Видимо, это связано с переживаниями дяди Вано. А дядя Паша соболезнует своему другу.

Но подруги не успели сказать дяде Паше, что они тоже сочувствуют, как обнаружили, что их собеседник уже ушел. Когда подруги вновь увидели дядю Пашу, тот сидел рядом с Вано, обняв его за шею, ободряюще похлопывал того и что-то говорил. Дядя Вано кивал головой и время от времени тоже обнимал своего друга.

– Пойдем, – потянула Леся подругу за руку, – этим двоим сейчас никто другой не нужен.

– Да, пусть поговорят.

Все гости понемногу начинали вновь веселиться. Как уже знали подруги, дядя Вано провозглашал этот тост в память умершей или пропавшей своей дочери каждый год, это стало своего рода ритуалом, к которому все привыкли и стали воспринимать как пусть и печальную, но всего лишь традицию.

Минута скорби для всех, за исключением не смирившегося с утратой отца, длилась недолго. Вскоре все гости вновь предались веселью. Один лишь безутешный отец погибшей девушки продолжал плакать в объятиях своего верного друга.

На следующий день подруги чувствовали себя бодрыми и хорошо отдохнувшими, несмотря на то что праздник в доме дяди Вано затянулся далеко за полночь. Дяде Паше своей заботой и вниманием в конце концов удалось развеять тучи в душе своего друга.

Дядя Вано, утерев слезы скорби и печали, снова вооружился стаканом вина, полез на сцену, откуда и напомнил всем и самому себе в том числе, что жизнь продолжается. Что дочерей у него еще в избытке, многие подарили ему внуков и внучек. Всех их он искренне и горячо любит. Все они пришли в этот день поздравить его. И отдав дань мертвым, надо было теперь отдать дань и живым.

Так что дальше веселье пошло только в гору. И девушки сами не заметили, как быстро промелькнуло время. Возвращаться домой им пришлось пешком. Дядя Паша, выпив лишку, задремал за столом рядом со своим другом. Жена дяди Вано – Мане сказала, чтобы девушки не трогали обоих.