Развод за одну ночь

Все-таки с головой у тети Маруси некоторый непорядок. Ну, как же это возможно, чтобы преступления совершались, а полиция оставалась в стороне?

Но тетя Маруся уже вовсю затрепыхалась:

– Девочки! Да что же это такое делается? Вы мне хоть расскажите, что за маньяк да откуда он взялся? Может, все еще только слухи?

– Какие же слухи, если уже и новая жертва имеется.

И подруги рассказали тете Марусе о том, как спасли Елену Николаевну, а потом чуть было не поймали преступника.

– И говорите, на нашем пляже это произошло? Так близко? Почему же я ничего не знаю?

Куда тебе, когда ты вся в поисках сокровищ!

Тетя Маруся выглядела теперь совершенно бледной. Видно, так на нее подействовал рассказ подруг. Они хотели даже как-то успокоить женщину, объяснить ей, что если маньяк появился вновь, то у ее мужа есть хороший шанс обрести свободу. Ведь не мог же он убивать и насиловать, когда сидит за решеткой?

Но тетя Маруся не захотела ничего слушать.

– Все, девочки, – внезапно попрощалась она с ними. – Мне бежать нужно. Дела.

Подруги заметили, что тетя Маруся подбежала первым к Сосулькину. О чем-то с ним коротко переговорила, еще больше встревожилась и убежала куда-то дальше. Наверное, оповещать своих многочисленных невесток об опасности появления маньяка. Подруги отлично ее понимали, все невестки у тети Маруси были, как на подбор, кровь с молоком, румяные, высокие и сисястые. Летний загар, обильно позолотивший их тела, сделал их еще более привлекательными в глазах любого мужчины, будь то маньяк или обычный озабоченный подросток.

Так как Сосулькин остался один и вроде бы ничем не был занят, подруги подошли к нему.

– А, привет! – равнодушно скользнул по ним взглядом следователь. – Как дела?

– Сосулькин, как там наш дядя Паша?

– Дядя Паша… А что дядя Паша?

– Его скоро выпустят?

– С чего вдруг?

– Но мы думали, если маньяк снова нашел себе жертву, а дядя Паша в это время сидел за решеткой, значит, он не виноват?

– Вашего дядю Пашу обвиняют в убийстве десятилетней давности, – напомнил подругам Сосулькин.

– Но ведь ваши эксперты сказали, что ту девушку убил подражатель «сочинского» маньяка.

– Версия весьма слабенькая, – начал юлить следователь. – За эти годы все улики почти разложились. Буквы неразборчивые. Прядь волос то ли обрезана, то ли волосы сами сгнили.

– Ты нам тут не заливай! Придумал тоже!

И подруги сердито уставились на Сосулькина. И тот сдался.

– Ну, хорошо, допустим, я тоже понимаю, что дядя Паша не виноват, – быстро заговорил Сосулькин. – Но ведь признание его у меня в деле подшито! Да и сам подозреваемый от своих слов не отказывается. Убил, твердит. Виноват. Судите меня, а если нужно, так и казните!

– Сосулькин, не ерунди! Дядя Паша кого-то выгораживает! Неужели тебе это не ясно?

– Допустим, я тоже об этом думал. И что?

– А кого он может выгораживать?

– Только близкого человека!

– Правильно. А кто у него есть из близких?

– Дети. Сыновья.

– Сыновья у дяди Паши – отличные ребята. Мирные и трудолюбивые.

– Особенно Тимофей! Тот вообще добрая душа, мухи не обидит.

– Видите, сами себе противоречите, – возмутился Сосулькин.

– И еще из близких у дяди Паши есть друг – дядя Вано!

– Дядя Вано?

Было видно, что Сосулькину эта версия в голову прежде никогда не приходила.

– Когда мы были на дне рождения у дяди Вано, то все вокруг только и твердили о том, как необычайно сильно он любил свою дочь – Лану.

– И что?

– Ну, возможно, когда девочка выросла, то у дяди Вано проснулись к ней не совсем отцовские чувства.

– В каком это смысле?

– В том самом, – рассердились на следователя подруги. – Не тупи! Будто бы сам не знаешь, как часто в семьях происходят случаи насилия.

Судя по лицу Сосулькина, он это знал лучше самих подруг. Да и как ему было не знать, если он был следователем и не первый год «варился» в этом котле.

– И что же… Дядя Вано убил родную дочь?

– Возможно, он ее и не хотел убивать. Девочка пропала как раз в день его рождения. А в свой день рождения дядя Вано неизменно надирается до чертиков. И к женскому полу он очень даже неравнодушен. Может, он и не понимал, кого насилует.

– А потом понял, осознал и убил?

– Стыдно ему стало. И страшно.

– Обожаемую дочь, по которой льет слезы вот уже десять лет, убил, а самого себя в живых оставил? – не поверил подругам следователь.

– Ну, или он ее не хотел убивать, но девушка сопротивлялась, он ее хотел усмирить, да сил не рассчитал. Дядя Вано ведь здоровый, как бык. Запросто мог сломать бедняжке шею, сам того не осознавая.

– А при чем тут дядя Паша?

– Он знает, кто истинный виновник. Но любя своего друга, покрывает его.

– Рискуя попасть за решетку на долгий срок?