Развод. Жизнь с чистого листа (СИ)

Я узнаю в мужчине их соседа, с которым утром мне довелось пообщаться. Женя отвечает ему отборным матом. Я едва успеваю закрыть уши Лизе. Между ними завязывается перепалка. Женька толкает его к двери. Лиза начинает плакать. Я впервые в жизни оказываюсь в подобной ситуации и понятия не имею, как мне нужно себя вести. Мальчишка, проявив не дюжую силу, выталкивает его за дверь. А я так и стою истуканом, прижав к себе девочку. Спустя несколько секунд нас оглушает звон разбивающегося стекла. На пол у наших ног приземляется булыжник. Прикасаюсь к предплечью, по которому течет тонкая струйка крови. Отлетевший осколок слегка рассек кожу на моей руке. Девочка испугано смотрит на кровь, а я на то, как мальчишка бросается к двери.

* * *

Первый час ночи. В замочной скважине двери проворачивается ключ. Я вся обратилась в слух и слышу даже писк комара, кружащего под потолком в соседей комнате. На диване моей маленькой гостиной спят дети. Женя крепко обнимает Лизу, притянув ее как следует к себе.

В прихожую врывается ночная прохлада. Паша шагает через порог. Смотрит на меня слегка удивленно. А потом бросает взгляд в открытую дверь гостиной.

— Я смотрю, ты не забыла о моем предложении. И даже начала воплощать его в жизнь.

— Ничего подобного… Это мои дети. Я первая их нашла.

Паша беззвучно смеется.

— И делиться не собираешься? — говорит притягивая меня за талию к себе.

— Не собираюсь, — улыбка настырно пытается растянуть мои губы. Но я ее старательно прячу.

— Еще бы! Что-то мне подсказывает, что они не достались тебе просто так, а ты за них отчаянно сражалась, — прикасается к широкому пластырю, закрывающему неглубокий порез на поем предплечье.

— Боюсь, что главное сражение мне только предстоит.

— Мне в юности цыганка нагадала троих детей. Сбывается… — покачав головой произносит он. — Значит быть мне все-таки многодетным отцом.

— Почему многодетным?

— Ну твоего первого мужа, ведь нам тоже придется усыновить.

— И ты на это согласен?

— А у меня есть выбор?

— Мамочка, — Лиза начинает крутиться выбираясь из-под руки брата. Резко поднимается и садится. Смотрит на нас широко распахнутыми глазами, будто бы и не спала вовсе секундой ранее.

— Лиза, спи… — бормочет Женя и дергает ее на подушку. Девочка послушно ложится и снова закрывает глаза.

— За час уже дважды так подскочила, — обеспокоено сморю на Пашу.

— Покажем ее неврологу, — спокойно говорит он продолжая смотреть на детей.

20. Не держи

— Ты замкнул дверь? — пытаюсь встать с кровати, но Паша удерживает меня за руку.

— Да замкнул, замкнул…

— И ключ вытащил?

— Нин, успокойся! Куда они пойдут среди ночи? Неужели пацан настолько шумоголовый, чтобы идти обратно и тащить с собой сестру.

— Я их проверю.

— Никуда они не денутся, — прижимает меня к себе. Я продолжаю нервно ерзать. — Ты не успокоишься, да? Я сам пойду посмотрю, — встает с кровати, — и дверь проверю и окна крест на крест заколочу.

Паша натягивает брюки, накидывает рубашку и щелкунов замком моей спальни выходит в прихожую.

— Спят, как сурки, и проспят часов до двенадцати, не меньше. Успокойся, пожалуйста. Дети стрэссанули. Никуда они не побегут.

— Тебе тоже пора спать.

Паша машет рукой. Снова раздевается и ныряет ко мне под одеяло.

— Будем считать, что у меня сегодня сутки. Я привыкший.

Укладываю голову на его грудь. Паша неспешно перебирает мои волосы.

— Получается они живут с бабкой?

— Не совсем. Эта женщина им никто… Просто соседка.

— Малолетние дети живут с просто соседкой, мать бухает и шляется где-попало. Скажи мне пожалуйста, а где же органы опеки?

— А я откуда знаю где они?

— А отец?

— Погиб… Бабуля рассказала, что переехали они в этот дом четыре года назад. Поначалу Татьяна казалась нормальной. Ни образцовой мамашей, но и неблагополучной их семью назвать было сложно. Устроилась на работу в гостиницу. Задерживалась допоздна. Бабуля жалела ее, взялась присматривать за детьми.

— А раньше они где жили?

— Из города переехали. Женька бабушке рассказывал, что квартира у них была. Отец дальнобойщиком работал, постоянно в рейсах пропадал. Татьяна не работала, сидела с детьми.

— Как тогда они в этой халупе оказались?

Пожимаю плечами.

— Не знаю, Паш. Бабуля там немного того…

— Деменция?

— Мне кажется она тоже выпивает…

— Очень хорошо.

— Я могу ошибаться, но запашек от нее исходил соответствующий. Она так разоткровенничалась с перепугу, наверное. Как только этого дебошира забрали, желание общаться со мной у нее резко отпало. Не хотела, чтобы дети уходили. Звала их к себе. Мне кажется, не без корыстного интереса она их около себя держит. Мальчик помогает ей по двору. Дрова ей колет, она их за это подкармливает. Я же в первый раз, когда их разыскивала, на нее наткнулась. Она меня в заблуждение и ввела. Сказала, что Татьяна живет в другом месте, а о детях ничего не сказала. Что я должна была подумать? Дети ведь всегда с матерью.

— У них должны быть какие-нибудь родственники. Дядьки, тетки… Родители отца, матери. Она ведь молодая… Кто-то должен быть.