Разводящий Апокалипсиса

Но Валентин даже не расслышал вопля. Открыв рот, он смотрел, как «пираньи» расправляются с самым сложным заклинанием, которое он видел в этой жизни. Попутно «пираньи» играючи сняли анестезию, «чистый путь» и десяток других, более мелких заклинаний, принадлежавших самому Розенблюму. Понятно, отчего бедняга так завопил.

Некоторые из «пираний» сообразили напасть на своих потолстевших коллег. Самоликвидация оказалась излишней — спустя несколько секунд «пираньи» пожрали друг друга, и десять тысяч вспышек озарили ночную поляну ослепительным фейерверком.

От заклинаний, висевших на Розенблюме, не осталось и следа. Интересно, подумал Валентин, а как же я сам? Ясновидение работает по-прежнему, что ж получается, «пираньи» своих от чужих отличают? Чертова магия, никогда не срабатывает так, как задумано…

Розенблюм застонал и осторожно ощупал голову. Потом сел, покачиваясь, и попытался что-то сказать.

Валентин прервал свои ученые размышления и насторожился. Обычной, связанной магии у Розенблюма оставалось дай бог каждому. Шарахнет фаерболом, и все дела!

— Кто здесь? — прохрипел Розенблюм. — Это ты, Учитель?

— Это я, Фалер, — произнес Валентин, делая шаг вперед.

Розенблюм откинул капюшон и во все глаза уставился на своего избавителя.

— Ты? — выдавил он и вытер рукавом пену со рта. — Не может быть… Наверное, я умер и вижу сон…

— Ты не умер, — возразил Валентин. — Хотя, надо отдать тебе должное, ты почти добился этого.

— Не может быть, — повторил Розенблюм, качая головой. — Заклинание мог снять только Учитель, а он никогда бы не сделал этого!

— Ответь мне, — сказал на это Валентин, — зачем ты пошел в этот лес?

— Уменьшить боль, — пробормотал Розенблюм. — Я хотел только уменьшить боль… Что со мной? Почему ее больше нет?

— Если этот лес способен уменьшить твою боль, — сказал Валентин, — почему бы не предположить, что кто-то другой способен убрать ее вовсе?

— Кто? — спросил Розенблюм.

Валентин молча поклонился.

— Как? — вырвался у Розенблюма следующий вопрос.

Валентин пожал плечами:

— Точно не знаю. Пробовал в первый раз.

— Почему ты здесь? — пробормотал Розенблюм, качая головой. — Предвечные предки, я ничего не чувствую… Что ты сделал со мной?

— Скажем так, — Валентин счел за лучшее скрыть правду, — я изучаю область безмагии. А на тебе я отрабатывал одно пробное заклинание.

Розенблюм при этих словах едва не упал обратно.

— Пробное? — выдавил он. — Пробное?

Изо рта его вырвался хриплый клекот. Валентин забеспокоился, что несчастному магу стало плохо, но потом сообразил, что это смех.

— Скажи мне, когда ты закончишь пробовать и соберешься колдовать, — выдавил Розенблюм. — Я постараюсь убежать как можно дальше.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Валентин. Он еще не собрал из воздуха достаточно Силы, чтобы переходить к собственно разговору. Черные нити действовали на удивление споро.

— Как вынутый из петли висельник, — ответил Розенблюм. — Предвечные предки! Где же ты был раньше… Целый месяц боли…

Он опустил голову и глухо застонал.

Похоже, я его действительно спас, подумал Валентин. В таком состоянии он вряд ли сумел бы решить очередную задачку Хеора.

— Ты многому научился за это время? — спросил Валентин.

Розенблюм словно не расслышал вопроса:

— Скажи, это он прислал тебя? Он?

Вот будет хохма, если он, подумал Валентин. Но — маловероятно. Как там у нас с магией?

Валентин прислушался к своим ощущениям. Среди прочих возможностей ясновидение позволяло непосредственно чувствовать будущие опасности. Сейчас никакой опасности не ощущалось. Ну что ж, решил Валентин, значит, я собрал достаточно Силы. Пора поговорить всерьез.

— Я пришел сам, — сказал Валентин, — по своей воле. Ты просто попался мне на пути.

Розенблюм затряс головой, потом откинул капюшон и принялся жадно вдыхать воздух. Валентин терпеливо ждал, когда ученик Хеора полностью придет в себя.

— Зачем ты снял с меня заклятие? — спросил Розенблюм, перебираясь в сидячее положение. — Как ты посмел противиться воле Учителя?

— Ты многого не знаешь, Розенблюм, — ответил Валентин, постепенно входя в роль Великого Фалера. — Великий Черный присягнул мне на верность. Отныне моя воля — закон для него и для его учеников.

— Присягнул на верность? — пробормотал Розенблюм. Он попытался встать, но со стоном опустился обратно. — Тебе, простому факиру?

Валентин презрительно усмехнулся:

— Ты забыл мое имя? Времена, когда Фалер был простым факиром, давно прошли!

— Фалер, — повторил Розенблюм, поднимая на Валентина полубезумный взгляд. — Фалер, — снова произнес он, наклоняя туловище вперед и опираясь обеими руками на землю. — Фалер! — воскликнул он, и в голосе его зазвучала неподдельная радость. — Тот самый Фалер!

С этими словами Розенблюм резко оттолкнулся от земли и поднялся на ноги. Почти тут же он покачнулся, но вовремя схватился руками за росшее рядом тонкое деревце.

Что-то не тому он радуется, подумал Валентин. От смерти спасся — волком глядел, а про Фалера услышал — и в пляс. Надо бы разобраться.

— Что значит — тот самый? — спросил он, нахмурившись. — Или ты знаешь другого Фалера?

Розенблюм затряс головой: