Разводы. Возрастное

И, наконец, убедившись, что та порозовела и просто спокойно дремлет, довольно решительно, насколько позволял возраст, направился в сторону прихожей. Наверное, только лавочка рядом с подъездом – это то место, где он чувствовал себя теперь комфортно.

Кроме того, скоро должна прийти внучка Таня. Любимая. Вот и хотел в одиночку вкусить радости от первого момента встречи с ней. Этак эгоистично, всецело.

Редко та бывала. Но навещала. А остальные еще реже. Будто избегали в сумеречном доме чего-то неприятного, но давно уже ожидаемого. Волосы у нее, правда, вились завитушками. Татьяна Кирилловна…

– Дед, ну ты опять что ли?! – как обычно чуть припозднившаяся внучка не особо сопротивлялась причудам родного ей человека. Но сама мысль, что она вынуждена подыгрывать его чудачествам, видимо, доставляла ей душевный дискомфорт. Отвечала довольно громко:

– Конечно-конечно, разведешься! Все сделаешь еще! Успеется! Как ты захочешь, так и будет!

Дед понимал, что с ним обращаются временами довольно снисходительно. Только когда именно, он не всегда угадывал – это его особенно раздражало. Поэтому был сегодня категоричен: – Я завтра хочу! Хватит ждать!

Таня внимательно смотрела на изможденное лицо старика. Ссунувшееся, поражающее своей излишней худобой – оно вызывало только жалость. Если бы не глаза – пронзительные, умные, упрямые. Даже хищные.

– Дед, как ты себя вообще чувствуешь? – Тане хотелось хоть как-то переменить тему.

– Нормально, – упрямствовал старый, – А вот бабке твоей скорую вызывали! Думал уже все! Совсем! И здесь опять по-своему сделает.

Так и не успею я с ней документы на развод оформить. Могу я хоть последние дни свободным себя ощутить. Или нет?

Внучка даже плакала сейчас от отчаянья. А дед это все не раз повторил и в квартире. Он совсем не стеснялся своей навязчивой мысли и при бедной Нюре. Не останавливали его свежие воспоминания о сегодняшней скорой.

Наконец, внучка, как смогла, навела хоть какой-то порядок и мир в доме. Ей так казалось. Протерла накопившуюся пыль, вымыла пол. И ушла.

А дед действовал уже совсем настойчиво: – Нютка! Нам нужно поделить комнаты. Большую заберу себе. А ты можешь переносить вещи в нашу спальню и…

А больше тебе и не нужно. Кабинет тоже будет за мной. Я его сдавать буду! Вернее, так: ты поедешь в кабинет, а я сдам спальню. А будешь не согласна, так и по часам сдам – потаскухам! Еще больше денег выйдет.

– Как сдавать? По каким часам? – так и села, вздрогнула, но все-таки не до конца поверила мужу Аня. С одной стороны, она слушалась мужа, но частенько активно сопротивлялась. Дурости.

Срывалась на нервы, скандалила. По-бабски, без причины. Для деда это было очевидно – сегодня уж точно нет никакого повода ей нервничать. Он был уверен. Но скорее издевался.

– Как сдавать? Молча. Развод – он и в Африке развод, как факт! Квартира-то за мной числится, – Михаил Викторович наконец-то почувствовал, что именно этой минуты ждал, казалось, всю свою жизнь:

– Я уже и жильцов присмотрел. Сегодня придут. Или завтра. С Татьяной обо всем договорился.

Нюта так и не поверила деду – какие жильцы на старости лет? В каком бреду внучка могла пойти на поводу у больного на голову старика? Но через полчаса действительно пришла интеллигентная парочка молодежи. Их привела Таня.

Впрочем, парень не понравился ни деду, а уж тем более бабке. Молодые побродили по спальне и кабинету – в гостиную дочка их не приглашала. Будто знала про условия деда.

– Да как же это, внучка? – у Нюты будто ушла земля из-под ног. Но Таня делала вид, что не слышит родную бабулю. А через некоторое время все также молча ушли. Только Таня незаметно так бабушке моргнула – наверное, заговорчески подмигивала.

Старушка восприняла это, как добрый знак. Молодец, Танюшка! И деда, вроде, не обидела, и конфликт развеяла. Стало почему-то грустно. Вспомнилось про прежние размолвки. Память настойчиво стучала височной артерией. Что там? Ах, да, Кирилл…

На самом деле звали его Кирман. Имя его переводилось, как крепкий. Он и правда был здоровяком. Впрочем, подкупило Аню не это – молодой стройбатовец был филологом из Средней Азии и в совершенстве знал Омара Хайама.

Как-то все в этот момент совпало: настроение, антураж, повод. Даже вызвали его в семью командира части совсем по культурному поводу – нужно было повесить картину. И само полотно было тематическое: роза, кувшин, солнце и кони на дальнем плане.

Словом, почти все основные тематики великого создателя изящных поэтических строк, посвященных, в основном, любви, здесь имелись. Кроме красавицы, которая была воплощена другим творцом и присутствовала совсем наяву: во плоти и крови…

Нюта дернулась и почувствовала некоторое облегчение. Стреляющая боль в виске начала отпускать – это кошка Сима медленно обнюхивала левое ухо и старалась лизнуть ее в мочку: – Спасибо тебе, шерстяное чудо.

– Лучше обед приготовь, разболталась! – внезапно проголодавшийся Михаил Викторович напрочь забыл о своей инициативе и почти случившемся факте развода.