Развращение феминистки

Его давно уже разгорячённый член наготове ждал около моего лобка (люблю этот момент – когда ещё ничего не началось, но лишь только обещается). И вот он чуть коснулся входа, погрузился на цунь (Антон сказал, что надо обязательно говорить именно так – «цунь»!) и сразу же вышел обратно, но, не медля ни секунды, снова нырнул, и немедленно вынырнул. Таким образом дразня мою киску, он проделал девять раз подряд: его кончик едва углублялся на этот самый цунь, который у всех разный. Помедлив чуток, он вдруг глубоко окунулся на всю длину своего не маленького и объёмистого члена и плавно заскользил обратно. Как только он полностью вывел, то опять взялся неглубоко поддразнивать меня с единственной разницей, что на сей раз поверхностных проникновений было лишь восемь. И вновь его головка достала до самого нутра, затем вышла и тотчас толкнула до упора вторично. Теперь семь мелких дразнящих движений (каждое из них он начинал от клитора, скользил вниз, вводил «на цунь» и выходил обратно). Вся эта катавасия так и называлась – «девять ударов». Весь процесс разделялся на серии по девять движений: девять маленьких, одно большое и восемь маленьких, два больших и семь маленьких, и так далее, каждый раз в сумме – девять. Как только дошло до девяти глубоких, то всё повторилось, но в обратном порядке: первым делом он сделал один маленький толчок, потом восемь полных, затем два маленьких и семь длинных, и так, покуда не дошёл до девяти лёгких тычков, с которых и начал, замкнув серию из 162 ударов и начав новую. И опять всё повторилось по кругу. В принципе, было приятно, но даосы-то ведь считали удары и цуни на тысячи, а Антона хватило лишь на три полных захода и, скоро сделалось понятно, что мой даосский опыт сейчас, увы, неминуемо закончится, я опустила руку к паху и настолько верно подгадала, что кончила именно в тот момент, когда он изливался на мой лобок.

* * *

Единственное, что немного подпортило мою семейную жизнь, это ну совершенно не сложившиеся отношения подруги и мужа. Нет, ясно, почему Вика на дух не переваривала Антона – она всех мужиков на дух не переваривает, но почему её так люто ненавидел Антон, до меня никак не доходило. Он, правда, объяснял, что ему не нравится, как она поносит мужиков, и что она – некрасивая дура, и ещё что-то, – но разве это уж такие серьёзные причины для подобной неприязни?.. Как бы то ни было, едва лишь они встречались (что происходило достаточно редко, так как я, собственно говоря, старалась свести их встречи к минимуму), тут же начинался срач, с жёстких подколок буквально за несколько минут взлетавший почти до мордобоя. А подчас и не почти… Например, на свадьбе… После первой брачной ночи жених с неделю щеголял четырьмя глубокими царапинами через половину лица. И ведь все думали, что это я. Мол, сделал невесте больно, она и… Но нет, я вообще не царапаюсь… Это он неосторожно подколол Вику: заявил, что феминизм – до первого нормального мужика. А раньше, кажется, высказал ей, что прийти на свадьбу в бесформенных джинсах и худи и с сальными волосами, да ещё к лучшей подруге, может только полная и окончательная дура. Как-то так… Или это в обратном порядке происходило… Не помню… Как он её тогда не пришиб спьяну и по запарке, непонятно…

* * *

Спустя год брака мы купили виброяйцо и время от времени использовали его и снаружи, и внутри, и даже на муже. Чтоб никто не догадался, мы хранили его в старой сахарнице на верхней полке шкафчика на кухне. Бывало, я в шутку пела «Sugar, sugar!», и Антон немедленно отправлялся «за сахарком» на кухню.

Мы выбрали самый простой аппарат, безо всяких дистанционных пультов, включающийся и выключающийся долгим нажатием на едва заметную под матовой резиной кнопочку. Мы применяли его каждый раз по-разному: то Антон нежно водил вибрирующим яйцом по промежности в качестве прелюдии, то я держала его у клитора, пока муж двигался, а зачастую мы засовывали его внутрь, и оно скакало там, возбуждая нас обоих одновременно. Такой способ мне нравился больше всего, тем более что к нему добавлялись и мои пальчики, которые, в отличие от всяких резиновых и не резиновых яиц, всегда точно знают, что именно мне нужно.

* * *

Как-то раз меня вызвонила Вика, и мы сидели с ней на летней веранде какой-то захудалой кафешки и пили шампанское. Этот странный обычай мы завезли в мегаполис из родного города, где девушки, так уж повелось, не садятся за столик в кафе без бутылки шампанского. На нашем столике стояла уже третья бутылка, и разговор закономерно вертелся вокруг мужиков.

 —Вика, давно хочу спросить: а как же ты без секса?

 —Мне не нужно.

 —Как это?

 —Обычно.

 —Что, совсем не хочется?

 —Нет, что ты, конечно хочется!

 —Это как: «не нужно» и «хочется»?..

 —Чего ты придуриваешься? Мне – не нужен, а моей пусечке – хочется. Особенно после шампанского! – за соседним столиком заржали.

Чуть позже она в который раз завела своё:

 —Нахрена ты за этого Антона вышла? Да и не за Антона. Вообще вышла… Сейчас бы жили вместе, снимали квартиру. Я бы тебя так… за тобой… ухаживала бы!

 —А как же любовь?

 —У нас?