Развратная

– О, смотри. Тут есть и про меня. Сейчас узнаешь всю страшную правду.

Павел ухмыльнулся:

– Давай.

– Так… Сегодня будет новая вылазка… Ну, это неинтересно…

– Почему это? Читай все. – Павел, посмеиваясь, жарил яичницу.

Вика заставила себя не пялиться на его ягодицы и мощную спину, обтянутую майкой. Потом. Все потом. А иначе она сойдет с ума от желания.

– Ага. Так… Ну, ладно… – Вика прочистила горло и быстро уткнулась в дневник, пока Павел не застукал ее за подглядыванием. – «Сегодня будет нова вылазка. Эти чокнутые Вика и Лена придумали новое развлечение.» Чокнутые? Серьезно? – Вика возмущенно поерзала на стуле.

– Она вам просто завидовала. Наверняка ей не хватало смелости на все то, что ты вытворяла? Да, Виктория Сергеевна?

Вика состроила Павлу рожицу и вернулась к дневнику:

– «Вика вырядилась в какие-то тряпки, которые нашла на чердаке. А Лена ее загримировала. Не пожалела свою драгоценную косметику из Японии. Мне пожадничала для свидания! А на Вику кучу всего потратила. Получилось действительно жутко. Надеюсь, эта слепая курица свалится с лестницы…»

Павел прервал чтение:

– А ты уверена, что она была твоей подругой?

– Теперь уже нет. Никогда даже не думала… – Вика покачала головой и снова углубилась в чтение. – «Вика репетирует походку, а Лена пытается завывать. Похоже на бешеную собаку. Ненавижу обеих. Светке это тоже не нравится. Ведь если их поймают, накажут опять всех. Никто не поверит, что мы со Светой ничего не знали. Может, пойти и рассказать директрисе? Света в прошлый раз предлагала. Даже пригрозила этим двум идиоткам. Но они сказали, что тогда она будет стукачкой, и они придумают, как ей отомстить. Мерзкие сучки. Не знаю, что Саша нашел в этой очкастой дуре. Все время таскается за ней, а меня даже не замечал, пока я сама не предложила ему списать у меня домашку. Зато сегодня у меня будет с ним свидание!» – Вика подняла голову от дневника. – Это просто…

Паша быстро подсказал:

– Пиздец.

Он поставил перед ней тарелку с аппетитно пахнущей яичницей.

– Что это еще за Саша?

Вика покачала головой.

– Это было сто лет назад. Он все время меня доставал и издевался надо мной. Однажды я не выдержала и… отомстила ему. Немного жестоко, наверное. Но теперь это уже все не важно. Не верится, что Кристина нас с Леной ненавидела. Да и Света тоже…

Паша наполнил чашки ароматным кофе.

– Они тебе завидовали. Твоей смелости и красоте.

Вика не выдержала. Он видел то, чего в ней не было.

– Я никогда не была красивой. Пожалуй, даже самой невзрачной из нашей компании. Эти очки… Надо мной постоянно смеялись. Сашка вообще издевался. Пару раз воровал их. Со смелостью то же самое. Поверь, я была той еще… трусишкой. – Вика хихикнула. – Просто надеялась, что учителя выгонят меня из интерната. Тогда родителям придется забрать меня домой, и я всегда буду с ними.

– Но они не забрали?

Вика покачала головой:

– Нет. Им всегда было как-то не до этого. Постоянно конференции, статьи. Диссертации. Кандидатские, докторские. А потом отец ввязался в какую-то аферу. Вроде бы… вроде бы брал взятки… от разных чиновников, которым вдруг захотелось стать докторами филологии. – Вика сделала глоток черного, как бездна, кофе. – Начались обыски. Все это ужасно подкосило мать. Ну и…

Вика и сама не знала, зачем все это ему рассказывает. Вряд ли Павлу было интересно. Но он снова ее удивил. Крепко обнял, прижимая к твердой широкой груди. Вика положила голову на сильное плечо. Голос Павла отдавался гулким эхом:

– Если хочешь, я могу подключить кое-каких людей, они попробуют выяснить…

Вика удивилась, но не дала ему договорить.

– Нет. Я оставила все, как есть. И не хочу возвращаться к этой истории.

– Как скажешь. Но если вдруг ты захочешь узнать, только попроси.

– Спасибо, Паш. Правда, спасибо. Я… Давно об этом не вспоминала. – Вика сглотнула горечь.

Раньше эти воспоминания всегда причиняли боль. Ей было ужасно обидно, что родители выбрали свои книги, а не ее. Предпочитали проводить время с кипами бумаг и словарей, а не с ней. Но сейчас, сидя в объятиях Павла, Вика поняла, что прежняя боль немного отступила. Она больше не чувствовала себя одинокой, забытой и брошенной.

Это было частью ее истории. Не такой уж и плохой частью. Родители ее любили. По-своему, но любили. Не ей жаловаться. Часть истории… Вика резко выпрямилась на стуле.

– Помнишь, я говорила про колодец?

Паша, не хотя, позволил ей отстраниться.

– М? Который в подвале?

– Да! – Вика начала судорожно листать дневник, ища нужные странички.

Записи Кристины, те, которые касались воспоминаний, обрывались резко. Но не могла же она не записать…