Развратная

На дне его глаз, как в тихой воде, отразилось что-то странное и пугающее. Что-то невозможно древнее. Как будто он знал жуткие тайны прошлого и до недавнего времени их скрывал. А сейчас вдруг решил поделиться ими с ней. По каким-то одному ему ведомым причинам.

– Ты помнишь?

Вика смотрела на Павла и видела в его лице чужие черты. Вроде бы его и не его одновременно. В волосах блестела рыжина. Ноздри раздувались. Болезненно впавшие щеки и по-звериному заострившиеся скулы. Только поразительная зелень глаз сохранилась. Как несколько веков назад… Он все-таки пришел за ней. Вернулся. Не оставил одну. Нашел, как и обещал…

Вика вынырнула из омута странных диких мыслей и помотала головой, отказываясь верить:

– Нет.

Павел подошел ближе, навис над ней и схватил за плечи:

– Ты помнишь! Не ври мне. Ты не могла забыть.

Его тихий голос, больше похожий на рычание, разносился по старой церкви. Испуганные шумом, сорвались с места тощие черные вороны. Хлопая крыльями и возмущенно каркая, они вылетели наружу. На старый пол опустились несколько перьев и пух.

Павел проследил взглядом за птицами, словно дожидаясь, пока они оставят их наедине. Как только все стихло, отпустил Вику и огляделся. Вика начала дрожать. Павел зажмурился. Лицо исказилось, как будто ему было очень больно. Он сжал виски и шумно выдохнул.

– Я что-то тут прятал… Для тебя… Для нас…

Павел в упор взглянул на Вику. Его глаза покраснели, как будто он много дней не спал.

– Я точно помню, что прятал…

Он схватил ее за руку и потащил вглубь церквушки. Они прошли под одним сводом, затем под вторым. Чем дальше, тем ярче становились фрески. Как будто туда время еще не пробралось. Или оно просто остановилось у порога церкви, не желая уничтожать такую красоту. Уставшие ангелы с грустью смотрели сверху. И Вике казалось, что когда-то давно она их уже видела. Словно вернулась к старым знакомым. К тем, с кем делилась самым важным и сокровенным.

Павел внезапно остановился напротив полукруглой ниши, выложенной прямо в стене. Он подтолкнул Вику вперед.

– Здесь. Помнишь?

Он встал позади нее и обнял, обернув руки вокруг ее плеч.

Вика всматривалась в крошащиеся кирпичи. С них почти слезла известка. Белой пылью она лежала в основании ниши. Там же стояла покрытая пылью оплавившаяся свеча, оставленная здесь, наверное, десятки лет назад.

Павел горячо зашептал ей на ухо:

– Вспоминай… Ты же должна помнить…

Вика вытянула руку вперед, отодвигая свечу. Она помнила… Помнила, как пришла сюда, как вдавила один кирпич и вытащила другой. Как ей помешали. Но ведь она не должна этого помнить. Не должна!

– Нет! Я не помню!

Павел вдавил ее в свое тело:

– Помнишь!

Он сделал то, о чем только что подумала она. Протянул свободную руку вперед и надавил на один из кирпичей. С тихим неприятным скрежетом он нехотя скользнул вперед. Павел постарался вытащить второй кирпич, соседний. Но из-за времени он намертво вцепился в свое место. Послышался тихий щелчок. Вика вздрогнула, когда в руке Павла мелькнуло уже знакомое ей лезвие. Он вогнал его в выбоины между кирпичами, вычищая слой цемента, извести и каменной крошки. Вика подняла голову вверх, всматриваясь в лицо Павла. Его черты исказились. Он со звериной одержимостью всаживал нож снова и снова. Вика вздрагивала и прижималась к Павлу все сильнее. Неожиданно кирпич зашатался. Царапая пальцы, Павел вытащил его из кладки. А потом еще один. И еще. Он достал все кирпичи, пока за ними не показался небольшой тайник, из которого дыхнуло затхлым сухим воздухом.

Вика ринулась вперед. Павел тенью последовал за ней. Она вопросительно взглянула на него. Но он сквозь зубы лишь тихо приказал:

– Вытаскивай.

Вика послушно вытащила из тайника что-то напоминающее мешок. Мягкая кожа почти не потрескалась, только кое-где виднелись царапины. Она отдала Павлу мешок. Он кивнул на нишу:

– Там еще.

Вика вгляделась в темное пространство. Действительно… Там лежало что-то еще. Светлое пятно. Вика осторожно вытащила небольшую холщовую сумку. Она оказалась тяжелее, чем мешок.

Вика опустилась на пол, тихо выдохнув:

– Я хочу посмотреть.

Павел сел рядом с ней. Он стащил с себя куртку, бросил рядом с Викой и приказал:

– Садись.

В его голосе было что-то такое, что она просто не смогла ослушаться. Послушно пересела на теплую ткань и потянулась к кожаному мешку. Осторожно развязала длинные шнурки и вытащила несколько слоев ткани.

– Это одежда…

Длинный плащ из плотной ткани, мужские брюки, рубашка, что-то напоминающее старинный камзол. Вика погладила ладонью шероховатую материю. Этой одежде много лет. Много веков… Запах пыли впитался в каждую ниточку, но даже он не смог перебить легкий цитрусовый аромат. Лимон? Она посмотрела на Павла:

– Пахнет тобой.