Разыскания истины

Отношения, установленные Творцом природы между нашими врожденными наклонностями, чтобы связать нас друг с другом, кажется, еще достойнее нашего прилежания и исследования, чем отношения, существующие между телами или между духами по отношению к телам. Ибо все в них установлено таким образом, что наклонности, по-видимому, самые противные обществу, оказываются полезнейшими для него, если они умеренны.

Желание величия, например, которое имеют все люди, само по себе ведет к распадению всякого общества. Однако это желание умеряется порядком природы так, что служит ко благу государства больше, чем многие другие слабые и непрочные наклонности; ибо оно вызывает соревнование, побуждает к добродетели, поддерживает мужество в служении отечеству, и если бы солдаты, а особенно офицеры, не стремились к славе и чинам, то не одерживалось бы столько побед. Так что все люди, составляющие армию, служа только ради своих частных выгод, приносят благо всей стране. Из этого мы видим, что для общественного блага очень полезно, чтобы все люди имели тайное желание величия, лишь бы оно было умеренно.

Но если бы все отдельные лица были тем, что они суть на самом деле; если бы они откровенно говорили другим, что хотят быть главными членами в обществе, которое составляют, и отнюдь не быть последними, то это не могло бы повести к общему объединению. Все члены одного тела не могут быть головою и сердцем его;

нужны руки и ноги; как большие, так и малые члены; как люди повинующиеся, так и повелевающие. И если бы каждый говорил прямо, что он хочет повелевать и отнюдь не повиноваться, как на самом деле каждый от природы этого желает, тогда, очевидно, все политические общества уничтожились бы, и беззаконие и несправедливость воцарились бы повсюду.

Итак, необходимость требовала, чтобы люди, наиболее умные и наиболее способные стать благородными частями политического тела

383

и повелевать другим, были бы от природы вежливы, т. е. чтобы были, в силу тайной наклонности, склонны выказывать другим своим обращением и своими словами, вежливыми и учтивыми, что они считают себя незаслуживающими того мнения, которое имеют о них, и считают себя последними людьми, но, напротив, те, с кем они говорят, заслуживают всяких почестей и к ним они питают большое уважение и почтение. Словом, в силу недостаточной любви к ближнему и любви к порядку необходимо было, чтобы люди, повелевающие другими, обладали уменьем обманывать их мнимым смирением, состоящим только в учтивостях и словах, и пользоваться тем, не возбуждая зависти, первенством, которое неизбежно во всех телах. Ибо этим путем все люди некоторым образом обладают желаемым величием: сильные обладают им действительно, а малые и слабые — лишь в воображении, будучи убеждаемы отчасти учтивос-тями других, что их не принимают за то, что они суть, т. е. за последних между людьми.

Из только что сказанного нами легко мимоходом сделать тот вывод, что большая ошибка против учтивости говорить часто о себе, особенно говорить похвалу, хотя бы мы обладали всякими достоинствами; ибо непозволительно говорить с людьми, с которыми мы беседуем, так, как если бы мы считали их ниже себя, разве только в особых случаях, когда видимые и явные признаки возвышают нас над другими. Ибо, в конце концов, презрение — это последнее оскорбление; оно всего способнее разрушить общество, и, естественно, нам нечего надеяться, чтобы человек, которому мы показали, что ставим его ниже себя, когда-либо мог сблизиться с нами, потому что люди не могут вынести, чтобы они были последними частями тела, которое составляют.

Итак, наклонность людей говорить учтивости, весьма хороша для того, чтобы уравновешивать их наклонность к почтению и возвышению и чтобы смягчить внутреннее страдание, которое испытывают люди, являющиеся последними частями политического тела. Не подлежит сомнению, что соединение этих двух наклонностей имеет очень хорошие следствия для поддержания общества.

Но и в этих наклонностях, как и в дружбе, сострадании, доброжелательстве и других, ведущих к объединению всех людей, бывает странное извращение. То, что должно было бы поддерживать гражданское общество, часто служит причиною его разложения и распадения и, чтобы мне не уклоняться от своего предмета, причиною передачи и укоренения заблуждений.

II. Из всех наклонностей, необходимых для гражданского общества, наиболее вводят нас в заблуждение дружба, благосклонность, признательность и все наклонности, побуждающие нас говорить слишком похвально о других в их присутствии.

Мы не ограничиваем нашу любовь личностью наших друзей;

вместе с нами мы любим все вещи, каким-либо образом принадлежащие им; а так как они, обыкновенно, с достаточною страстью

384

отстаивают свои взгляды, то незаметно они склоняют нас им верить, одобрять их и защищать их даже с большим упорством и страстью, чем это делают они сами; ибо часто неприлично им отстаивать свои взгляды с жаром, а нас нельзя порицать за то, что мы защищаем их. В них это было бы себялюбием, в нас оно — великодушие.