Разыскания истины

и жизненных духов, сила и пылкость воображения не ведут нас к истине, но наоборот, ничто нас так от нее не удаляет. К открытию самых основательных и сокровенных истин наиболее способны тупые умы, если можно их так назвать; умы холодные и медлительные; они могут внимать при полном молчании своих страстей истине, научающей их в самых тайниках их разума; но, к несчастью, эти люди и не думают прилежать к словам истины; она говорит без чувственного блеска и тихим голосом, их же пробуждает только шум. Их убеждает лишь наружный блеск, величие и великолепие, удовлетворяющие их чувствам; им нравится, когда их ослепляют;

чем внимать самой истине, они предпочитают слушать тех философов, которые рассказывают свои виденья и сны и уверяют, подобно лжепророкам, что истина говорила им, когда истина им вовсе не говорила. Вот уже больше четырех тысяч лет, что человеческая гордость говорит людям ложь, и они не противятся ей; они даже почитают ее и хранят как святые и божественные традиции. По-видимому, Бога истины больше нет с ними; они не думают о Нем, они не вопрошают Его; они не размышляют и скрывают свое нерадение и беспечность под ложным видом святого смиренья.

Правда, мы не можем открыть истины сами собою; но мы всегда можем открыть ее вместе с Тем, Кто просвещает нас, и мы никогда не сумеем открыть истину с помощью людей, хотя бы всех вместе. Даже те люди, которые всего лучше знают истину, не сумеют показать ее нам, если мы не станем вопрошать сами Того, Кого они вопрошали, и если Он не ответит на наше внимание, как ответил на их. Следовательно, не должно верить людям, потому что люди так говорили, ибо всякий человек обманщик, но потому что нам говорил Тот, Кто не может обмануть, и мы должны непрестанно вопрошать Того, Кто не может никогда обмануть. Мы не должны верить тем, которые говорят лишь умам и научают лишь тело и, самое большее, действуют на воображение; но мы должны слушать внимательно и верить свято только Тому, Кто говорит духу, научает разум и, проникая в самую глубину внутреннего человека, может просветить и укрепить его -против человека внешнего и чувственного, который его соблазняет и угнетает непременно. Я часто повторяю эти вещи, потому что считаю их весьма заслуживающими серьезного размышления. Однако Бога следует почитать; Он один лишь может пролить в нас свет, как Он один только способен вызвать в нас удовольствия.

Иногда в жизненных духах и в остальном теле встречается известное расположение, побуждающее к охоте, танцам, бегу и вообще ко всем упражнениям, где наиболее выказываются сила и ловкость тела. Это расположение весьма обыкновенно в молодых людях, и особенно в тех, чье тело еще не совсем сложилось. Дети не могут оставаться на месте, они всегда в движении, когда следуют своей натуре. Так как их мускулы еще не укрепились и даже не вполне сложились, то Бог как творец природы, управляющий удо-

m |

s

434

движением жизненных духов; а сильное движение жизненных духов всегда сопровождается идеею величия; и обратно, идея ничтожества всегда сопровождается небольшим движением жизненных духов, а небольшое движение жизненных духов сопровождается всегда идеею ничтожества. Из этого принципа легко вывести, что вещи, вызывающие в нас сильные движения жизненных духов, естественно должны нам казаться имеющими большую величину, т. е. больше силы, реальности, совершенства, чем другие; ибо под величиною я понимаю все это и многое другое. Итак, чувственные блага должны нам казаться более основательными, чем блага, которые не ощущаются, если мы судим о них по движению жизненных духов, а не по чистой идее истины. Большой дом, великолепный выезд, прекрасная обстановка, должность, сан, богатство, по-видимому, имеют большие величину и реальность, чем добродетель и справедливость.

Когда сравнивают добродетель с богатством на основании ясного созерцания разума, тогда богатству предпочитается добродетель; но когда обращаются к своим глазам и воображению и судят об этих вещах лишь по эмоции жизненных духов, которые они вызывают в нас, то, без сомнения, предпочтут богатство добродетели.

В силу этого принципа мы думаем, что вещи духовные или вещи, которые не ощущаются, почти ничто; что идеи нашего разума менее благородны, чем предметы, которые они представляют; что в воздухе меньше реальности и субстанции, чем в металлах, в воде, чем во льду; что пространство между землею и небесным сводом пустое;

что тела, наполняющие его, не имеют такой же реальности и прочности, как солнце и звезды. Словом, если мы впадаем в бесчисленные заблуждения относительно природы и совершенства каждой вещи, то это потому, что мы рассуждаем на основании ложного принципа.