Разыскания истины

Итак, прежде всего я рассматриваю со всем вниманием, на какое я только способен, какие движения отвечают этим условиям, и вполне ли одинаковы они. Так как оказывается, что почти все эти движения разнятся между собою, я остановлюсь только на движении сердца, чтобы не осложнять вопроса. Сердце принадлежит к частям тела, наиболее известным, и его движения также наиболее ощутимы. Итак, я рассматриваю его строение и между многими вещами обращаю внимание на две: во-первых, что оно состоит из фибр, подобно остальным мускулам; во-вторых, что в нем есть две весьма большие полости. Итак, я заключаю, что его движение может совершаться посредством жизненных духов, потому что сердце есть мускул и что кровь бродит в нем и расширяется в нем, так как в нем есть полости. Первое из этих суждений опирается на сказанное мною выше; второе — на то, что сердце гораздо теплее всех остальных частей тела;

это оно распространяет вместе с кровью теплоту по всем нашим членам; обе же полости могут сохраняться лишь вследствие расширения крови, и таким образом они служат той самой причине, которая произвела их. Итак, я могу достаточно объяснить движение сердца, прибегнув к жизненным духам, приводящим его в движение, и к крови, расширяющей сердце во время своего брожения; ибо если даже причина его движения, приведенная мною, и не есть истинная причина, мне представляется, однако, несомненным, что ее было бы достаточно, чтобы произвести это движение.

Правда, принцип брожения или расширения жидкостей, быть может, недостаточно известен всем читателям этого сочинения, и потому, показав вообще, что причина данного явления есть брожение, я не могу надеяться, что я объяснил явление; но не следует

567

решать все частные вопросы, восходя до первых причин. Это не значит, чтобы было невозможно дойти до первых причин и таким путем найти истинную систему, от которой зависят все частные явления, — для этого нужно лишь останавливаться на ясных идеях;

но я хочу сказать, что этот способ философствования не есть ни самый правильный, ни самый короткий.

Чтобы разъяснить читателю то, что я хочу сказать, я должен указать, что существуют двоякого рода вопросы. В вопросах первого рода дело идет о том, чтобы открыть природу и свойства некоторой вещи; в других же вопросах нам желательно только знать, обладает ли известная вещь таким-то свойством или нет; или, если нам известно, что вещь имеет такое-то свойство, мы хотим лишь найти, в чем причина его.

Для решения вопросов первого рода нужно рассматривать вещи в самом возникновении их и всегда мыслить их образовавшимися самыми простыми и самыми естественными путями. К решению же вопросов другого рода надо приступать совершенно иным образом: их следует решать посредством предположений и рассматривать, приводят ли эти предположения к какой-нибудь бессмыслице или же приводят к какой-нибудь ясно познаваемой истине.

Нам желательно, например, открыть свойства циклоиды или какого-нибудь конического сечения. Мы должны тогда рассмотреть происхождение этих линий и образовать их приемами самыми простыми и наименее запутанными; ибо это будет самый лучший и самый короткий путь к тому, чтобы открыть природу и свойства этих линий. Мы видим без труда, что циклоида равняется окружности круга, образовавшего ее; и если этим способом мы нелегко находим многие свойства рулетты, то это происходит оттого, что круговая линия, служащая к образованию ее, недостаточно известна нам. Что же касается математических линий или таких линий, отношения которых могут быть познаны яснее, каковы конические сечения, то для нахождения весьма многочисленных свойств их достаточно рассмотреть происхождение этих линий. Мы должны, однако, принять во внимание, что эти линии могут быть образованы различными правильными движениями, и потому не всякий способ образования их будет одинаково пригоден для просвещения разума;

самые лучшие способы — это способы простейшие; это не мешает, впрочем, тому, что некоторые особые способы оказываются наиболее пригодными для доказательства некоторых частных свойств.

Когда же задача наша заключается не в том, чтобы открыть вообще свойства некоторой вещи, а в том, чтобы узнать, обладает ли данная вещь таким-то свойством, тогда нам следует предположить, что она им действительно обладает, а затем со вниманием рассмотреть, что следует из этого предположения, ведет ли оно к явной нелепости или же к какой-нибудь неоспоримой истине, могущей служить средством для нахождения искомого; этим именно приемом пользуются геометры для решения своих проблем. Они

568

предполагают решенным то, что ищут, и рассматривают, что из этого следует; они внимательно изучают отношения, являющиеся результатом их предположения; они выражают все эти отношения, содержащие условия задачи, посредством уравнений, и затем они преобразуют эти уравнения по правилам, которые для этого выработаны так что то, что было неизвестным, оказывается равным одной или нескольким вполне известным величинам.