Читаем Разыскания о начале Руси (Вместо введения в русскую историю) полностью

Такое позднейшее искажение первоначального летописного текста, такое смешение варягов и руси в один народ невежественными переписчиками и сводчиками я выставил краеугольным камнем всего здания норманнской системы происхождения Руси, и пригласил моих противников опровергнуть прежде всего этот мои главный вывод. Весьма любопытно то обстоятельство, что противники, несмотря на многократные заявления с моей стороны, до сих пор тщательно обходили именно этот основной пункт моей Роксаланской системы или стародавнего туземного происхождения Руси. Даже наиболее почтенные из них в своих возражениях приписывали мне такое мнение, будто самая легенда о призвании варягов "была сочинена в Новгороде в XIII веке". При этом обыкновенно они ссылались на первые мои статьи, неверно их перетолковывая и совсем игнорируя последующие, и именно те, в которых основное мое положение об искажении текста развито наиболее. Вообще от такого невнимания к новой постановке вопроса и к другим существенным моим основаниям полемика неизбежно должна была затянуться. Мне нередко приходилось напоминать, что ответы на многие возражения уже даны в моих статьях; что прежде, нежели повторять эти возражения, следовало опровергнуть мои ответы. Я даже приходил иногда к убеждению, что противники не только не вникали в мои доводы, но и просто не читали их толком или совсем не читали.

В особенности любопытны приемы норманистов по отношению к филологической стороне вопроса. Если в первых моих статьях и были сделаны попытки дать иные объяснения собственным именам, нежели давала норманнская система, то впоследствии, глубже вникая в эту сторону, я убедился в полной несостоятельности современной филологической науки точно и удовлетворительно объяснить нам древние личные имена и географические названия; приглашал пока просто остановиться на факте несомненного употребления большинства данных имен у восточных славян, употребления, засвидетельствованного разнообразными источниками, и предлагал только объяснения примерные, за исключением немногих случаев, относительно которых высказал положительное заключение. Норманисты продолжали игнорировать эту мою основную мысль и голословно присвоивать своей этимологии монополию научности, несмотря на вопиющие натяжки и произвол своих объяснений. Несостоятельность их филологии доказывается тем, что если они в подтверждение своих толкований и ссылались на какие-то законы языка, то при сем никогда не могли привести ни одного ясного, бесспорного закона, который мог бы точно и фактически быть проверенным. А между тем им оставался неизвестным такой фактор, как закон народного осмысления многих собственных имен, которых настоящий смысл или давно утратился, или был непонятен по своему инородческому происхождению. Кроме того, они злоупотребляли тою возможностью, которую представляет для этимологических толкований общее арийское родство языков немецкого и славянского корня.

Итак, никто из моих специальных возражателей, сколько-нибудь известных в ученой литературе, не может пожаловаться, чтоб он остался без ответа с моей стороны. В особенности это относится к покойному Погодину и А. А. Кунику. Последние мои ответы были представлены на рассуждения о варягах-руси того же петербургского академика Куника, копенгагенского профессора Томсена и покойного нашего историка Соловьева (см. выше). Кроме таких специальных противников, в нашей науке и литературе последнего времени встречались и другие, которые, не принимая на себя систематической полемики со мною, высказывались или вообще за норманнскую систему, или прямо против меня, при удобном случае, мимоходом. Но так как их мнения выражались большею частию или слишком отрывочно, или в голословной, бездоказательной форме, то они почти не представляют материала для научной полемики. Однако я не желал по возможности и таковых противников оставлять совсем без ответа. (Последним доказательством тому служит моя предыдущая статья.) В настоящее время представлю еще пример выставленных против меня некоторых соображений, не выдерживающих фактической проверки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное