Разыскания о начале Руси (Вместо введения в русскую историю)

Интересно, что скажут норманисты против этой новгородской редакции, несомненно принадлежащей XIII веку? Она древнее списков Ипатьевского и Лаврентьевско-го, из которых первый относится к XV веку, а второй с натяжками к концу XIV (ибо нет доказательств, чтобы Лаврентьевский свод дошел до нас в рукописи самого Лаврентия). Эта редакция как нельзя лучше подтверждает, что в тех древних летописях, которыми пользовались Иакимовский отрывок, Длугош, Стрыйковский и Герберштейн, Русь не смешивалась с Варягами и изображалась народом туземным, а не пришлым. А в этомто и весь корень вопроса. Как только отделим Русь от Варягов, то вся система норманистов превращается в прах. Одно, что остается им - это производить если не целый народ Русь, то по крайней мере княжеский род и его ближних от пришлых Варягов и из народного сделать вопрос династическим2. Нет сомнения, что в таком именно виде и существовала легенда о призвании Варягов в древнейших редакциях; а смешение Руси с Варягами произошло конечно позднее. Тогда легенда эта не покажется такой нелепою, какой она явилась впоследствии, когда списатели и сокращатели отождествляли саму Русь с Варягами и сочинили таким образом небывалое племя Варяго-руссов, а Славян заставили призывать к себе для господства целый чуждый народ3. Но и в этой усеченной, т. е. дружинно-династической форме норманизм едва ли может найти себе спасение; ибо он тотчас натолкнется на слова Олегова договора: "Мы от рода русскаго" и на другие препятствия. Если взять в расчет известие об Оскольде и Дире как о туземных князьях - что также, без сомнения, существовало в древнейших летописных редакциях, - то опять-таки норманская система должна разбиться; так как на Юге окажется Русь прежде призвания Варягов. Следовательно, и на эту уступку (начало которой было уже сделано Шлецером) норманизму так-же нельзя согласиться. Чтобы спасти себя, повторяю, ему необходимо отстаивать легенду в полном ее составе и в том виде, в котором, при помощи недоразумений, выработало ее досужество наших старинных книжников, т. е. с небывалым народом Варягоруссов, с невозможной хронологией, Оскольдом и Диром, и пр. отстаивать во что бы то ни стало, хотя бы с явным пожертвованием здравого смысла.

1 См. П. С. Р. Л. I. 251. А сама рукопись, в которой заключается этот летописец, хранится в Москов. Синодальн. библиотеке; если не ошибаемся, в настоящее время под No 132.

2 Т. е. предположить у Кривичей, Мери и Чуди IX века приблизительно такие же развитые формы государственного быта и международной политики, какие существуют в Европе в наше время, предположить нечто вроде федеративного парламента.

3 Эта путаница отразилась и в тех этнографических умствованиях, которыми начинаются наши своды; там Русь то упоминается отдельно от Варяг, то связывается с ними. К довершению запутанности укажем на то обстоятельство, что в некоторых сводах (Софийском, Воскресенском и Тверском) первобытными насельниками или обитателями названы в Новгороде Славяне, а в Киеве Варяги. Таким образом рядом с пришествием в Новгород Варягов то из Прусской земли, то из Немец, можно поставить еще пришествие их из Киева.

----------------------------------------------------------------------

VI

Филология норманистов. Имена князей

Но что за дело до противоречия с историей, до легендарности сказания, до искажения и разногласия русских летописей? У норманистов остается еще целое поле для своей защиты. Это филология. Ввиду ненадежности всякой другой поддержки, некоторые из норманистов уже высказали мысль: якобы вопрос о происхождении Руси есть вопрос не исторический, а филологический. Как будто история может расходиться с филологией. Мы думаем, что там, где филологические выводы противоречат историческим обстоятельствам, виновата не наука филология, а те филологи, которые прибегают к натяжкам на заданную тему. Если выходит несогласие с историей, значит филологические приемы были не научны, исследования произведены не точно, данные осмотрены односторонне: а потому и выводы неверны.

В прошлой статье мы уже касались филологии норманистов. Взглянем на нее еще раз.