Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева

Издание серии оказалось вполне безнадежным предприятием, конечно же, из-за мало благоприятствующей ему общественно-политической ситуации. Хотя «идея была замечательная, и соорганизовались быстро», и Лосев тогда как редактор «получил от многих, заинтересованных в подобных книгах, поддержку» ²⁸, дело не пошло дальше издательских коридоров. Причин тому было достаточно: 18 марта 1918 года Совет Народных Комиссаров уже принял постановление «О закрытии московской буржуазной печати», а 23 декабря того же года по указанию ЦК РКП(б) в структуре Реввоенсовета был учрежден отдел цензуры, призванный положить конец всем иллюзорным надеждам авторов с «анти-марксистскими взглядами» на возможность высказываться по «религиозно-национально-философским» вопросам, да еще «в тоне свободного, вне-конфессионального религиозного сознания», пусть и без «партийных точек зрения и злободневно-публицистических дискуссий».

Казалось бы, от серии, как говорил Лосев, не осталось «никакого намека». В самом деле, нет следов подготовки книжек ни в «Перечне изданий, находящихся в разных стадиях производства в издательстве М. и С. Сабашниковых» по состоянию на декабрь 1918 года, ни в издательской «Картотеке рукописей», поступивших в работу вплоть до 1929 года ²⁹. И все же теперь, спустя восемьдесят лет, мы можем не только перечислить, исходя из письма А.Ф. Лосева к М.В. Сабашникову, имена участников серии и заявленные ими темы, но и указать на некоторые тексты, которые должны были бы быть напечатаны под общим названием «Духовная Русь». А о содержании некоторых других попытаемся построить определенные предположения.

Из перечисленных в письме к М.В. Сабашникову десяти выпусков серии два – «О русской национальной музыке» и «Рихард Вагнер и Римский-Корсаков (религиозно-национальное творчество)» – должны были принадлежать перу самого Лосева. Однако в лосевском архиве сохранилась только одна страничка рукописи, вероятно имеющая отношение к первому из названных выпусков, – она посвящена русскому национальному мелосу. Потому только, судя по другим музыковедческим статьям Лосева, мечтавшего в эти годы о создании «философии музыки» (см. его «Очерк о музыке» 1920 года ³⁰), мы можем примерно представить, в каком направлении автор мог бы разрабатывать эти темы. Возможно, речь шла бы и об особой «объективности славянского мелоса» ³¹ у Римского-Корсакова, и о том, что современный человек живет музыкой Вагнера и Скрябина оттого, что теперь «как раз сгустились над нашей головой мировые тучи» ³², что музыка Скрябина – отнюдь не славянский мелос, хотя в ней порой «воскресает чеховская Россия с ее надрывом и бессилием» или слышится «родной наш русский хлестаковский смрад души» ³³. Вот почему скрябинская «причудливая смесь языческого космизма с христианским историзмом» есть не только «наивысшее напряжение западноевропейской музыки», но и очевидный знак «заката Европы», гибели ее «мистического существа» ³⁴, в то время как Вагнер, подобно Скрябину познавший «мировые трагедии, возвещаемые дионисийской музыкой», сумел все-таки прийти к ясности «Парсифаля», дал «пережить этот мировой Мрак и музыкальную сладость бытия, чтобы потом наилучше поднять нас до великой простоты и светлого царства Христова» ³⁵.

Подобным же образом могли бы мы реконструировать и общую направленность брошюры Георгия Чулкова «Национальные воззрения Пушкина», который, пройдя путь от «мистического анархизма» к «мистическому национализму», к изданию газеты «Народоправство», размышляя о судьбе России, стал писать и о Пушкине: о Пушкине и славянах, о Пушкине как зачинателе русского театра и так далее вплоть до чисто биографической работы, появившейся к столетию со дня гибели поэта ³⁶.

Однако с гораздо большей уверенностью можно говорить о текстах, которые не только писались, но и были напечатаны. Первой укажем статью Н.А. Бердяева «Духи русской революции», фигурирующую в лосевском списке в качестве второго выпуска серии. Не как отдельная книжечка (брошюра), а в составе собранного П.Б.Струве сборника «Из глубины» она печаталась в том же 1918 году, когда и задумывалась «Духовная Русь». О том, что это не просто дословное совпадение названий, свидетельствует перечень имен, указанных в лосевском списке в скобках и раскрывающих содержание статьи. Имена Гоголя, Достоевского, Толстого – они в точности повторяют рубрикацию бердяевской статьи в сборнике «Из глубины»: «Гоголь в русской революции», «Достоевский в русской революции», «Толстой в русской революции».