Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева

Словом, куда-то. Забавная двусмысленность: надо «в ад» экземпляры отправить (смеется), на всякий случай, на сохранение… Так что я этот материал хорошо знаю, выписки эти понятны. Другое дело, что публикация «Источника», я считаю, могла бы быть более основательной. Важно ведь не просто опубликовать «голый» архивный текст и дать от редакции несколько строк своего вступления о том, как страдал А.Ф. и как искажалась истина… Надо было дать настоящий комментарий, чтобы не было разных кривотолков. Многие люди совершенно не понимают, какая обстановка было в 30-е годы и какова цена этим «рефератам».

Хотя бы из соображений своеобразной санитарии, чтобы яды прошлого не могли отравлять сегодняшнюю атмосферу.

Конечно, конечно. Если бы соответствующий комментарий был сделан, стало бы ясно, к примеру, что многие высказывания из «реферата» никакому Лосеву не принадлежат: то это Платон, то Константин Леонтьев, то Маркс, то Отто Вейнингер и т.д. и т.д. Ученый-то народ в этом сразу разобрался, но не всякий же будет возиться с первоисточниками… Нельзя так легко обращаться с документами прошлого.

А.Ф. предстает в нашей истории как одинокий Дон Кихот, храбро выступивший перед целой беспощадной системой.

Ну что говорить. У Сергея Хоружего есть хорошая статья, посвященная А.Ф., называется «Арьергардный бой». Действительно, Лосев был последним, кто дал этот самый арьергардный бой, когда все другие уже сдались или погибли. Думаю, ни к каким позитивным результатам «Диалектика мифа» поначалу не могла привести. Ну что может один-единственный человек, даже написавший такую острую и замечательную книгу?! Но далекие результаты, они несомненно сказались. Потому что эту книгу читали, переписывали, в дальнейшем уже и копировали, словом, распространяли ее. Я прекрасно помню, как десятки экземпляров этой книги приносили в наш дом совершенно незнакомые люди, чтобы хоть букву получить на них в качестве автографа.

На копиях, конечно.

Да, да, да. Это когда уже появились ксерокопии. А до этого просто на машинке переписывали. Тут такой замечательный пример, как очень известный библиограф, знаток книг Николай Николаевич Русов безвылазно сидел в Ленинской библиотеке и от руки переписывал всю «Диалектику мифа». Потом машинистка эту рукопись перепечатала, и Русов эпически спокойно сообщает об этом А.Ф. в письме. Идет война, Лосев живет под Москвой, дом его разбит фашистской авиабомбой, и он там где-то на даче, затерявшейся среди снегов, ее сняли у уехавшей из Москвы известной киноактрисы Эммы Цесарской. А в голодной и холодной Москве переписывают его книгу – арестантскую книгу, весь тираж которой был уничтожен. Удивительно, что эта книга сохранилась и ее еще и выдавали читателям. «Органы» проглядели, а библиотекари, видно, сами запутались: миф, мифология – это что-то безобидное, какие-то античные сказки… Чудесная история с этой книжкой.

А.Ф. до ареста 1930 года успел напечатать восемь книг, и поначалу он должен был скрываться от цензуры. Скрывался громадный пласт религиозно-философской мысли. Вы сами читали эти книги и теперь это хорошо понимаете, и люди сведущие понимают. А ведь даже слово «Бог» нельзя было употреблять! Автору приходилось прибегать ко всяческим ухищрениям, массу сложностей должны одолевать теперь и читатели. Но вот в «Диалектике мифа» человек решил свободно высказать свое отношение к государственным и научным мифам, свое отношение к Церкви, монашеству, вере – то, что уже никто не смел высказывать.

Так все-таки он – одиночка?

Думаю, что не совсем так. Лосев недаром считается последним русским философом. Прежде всего, его творчество есть именно дальнейшее развитие русской философии. И те, кто писал о нем на Западе, они специально отмечали, что Лосевым была создана новая русская философская система (с нажимом), – это отмечали в свое время и Франк, и Зеньковский, и Лосский, и Чижевский. А как известно, прежняя русская философия, и между прочим и учителя А.Ф., они не очень были привержены системе. Он еще в молодости в статье «Русская философия» – она издана в Цюрихе, на немецком языке в 1919 году – как раз отмечал эту особенность: русская философия всегда была исполнена глубочайших мыслей, но чуждалась такой строгой систематики. В этом смысле А.Ф. ушел дальше своих предшественников, это уже новое качество отечественной философии. Потому его книги показали, что русская мысль не прервана в 1917 году или, скажем, в 1922-м, когда многих выслали за границу, нет, она жила и развивалась. На Лосеве она, конечно, можно сказать, и кончилась.

Его нужно характеризовать прежде всего как оригинального философа и в последнюю очередь как, скажем, историка античной философии?