Многоуважаемый Александр Николаевич,
Действительно, с моими болезнями и работами я запустил «Дон Жуана». Теперь здоровье мое, надо надеяться, более или менее установилось, я могу систематически работать и, значит, отвечать за сроки. Пусть теперь это будет крепко с моей стороны и установив, в согласии с Вами, срок я готов обязать себя любой неустойкой. Положение с «Дон Жуаном» вот каково.
Переведено до 25 строфы XI песни всего
Осталось. XI – 61 стр<офа>
XII – 89
XIII – 111
XIV – 102
XV – 99
XVI – 123
(+ 66 стр<ок> песни)
Посвящ. – 17 стр<оф>.
Итого 608 стр<оф>.
__________________
По 8 строчек
__________________
Я могу без особого труда переводить по 4 строфы (32 стиха) в день.
А по три строфы и совсем хорошо (24 стиха).
Тогда времени потребуется: <…>88
1) т.е. 5 месяцев 2) т.е. 7 месяцев
Начав с 1-го Июня, я могу сдать рукопись между 1 Ноября и 1 Январем 1934.
Конечно, для согласования перевода с пожеланиями редактора потребуется еще время, но самое насущное – сделать основной массив. Не <так!> от каких переделок, конечно, я не отказываюсь. Я придаю большое значение этой работе, и с радостью вновь за нее примусь. До сих пор, кроме объективных причин, необходимость брать еще текущие работы задерживали исполнение. Притом ходили слухи (причем передавал их главным образом А.А. Смирнов), что «Аcademia» моей работой недовольна и чуть ли не принципиально против моего участия в продукции издательства. Меня это очень огорчило и, по правде сказать, расхолодило в работе. Хотелось бы думать, что это пустые разговоры, основанные на каком-нибудь недоразумении.
Я очень буду благодарен издательству, если оно пересмотрит вопрос о гонораре, а пока что
Еще очень прошу сохранить за мною право в будущем на перевод «
С искренним уважением
31 Мая 193390
.Вскоре Тихонов попросил Кузмина продолжать работу, «а во избежание в дальнейшем тех лишенных основания разговоров, о которых Вы упоминаете в Вашем письме, мы считали бы желательным присылку Вами части уже сделанной работы для того, чтобы мы могли составить о ней свое суждение» (письмо от 11 июня 1933), еще через месяц (видимо, согласовав с первым лицом издательства Каменевым) переводчику продлили срок представления рукописи до 1 декабря.