Разыскиваем маму. Срочно. Том 3

— Потому что мы его не нашли, Кира, — ухмыльнулся Дитрих. — Учителя по имени Джозеф не было в списках людей, нанятых Белленом, его не было в это поместье, его не было нигде. Нет, изначально он где-то был: я лично обнаружил свежие следы его магии. Но когда мы закончили с зачисткой поместья, то он пропал. Сбежал. И это наводит меня на одну весьма нехорошую мысль. Джозеф точно не человек Беллена Шаренсата, а шпион. Только таким образом можно объяснить его поведение. Да и не станет маг, способный сбежать от дракона, работать на Беллена.

— Почему?

— Потому что сбежать от меня способны единицы в этом мире. А этот Джозеф сделал так, что я лишь успел ощутить остаточный след. Он силен, слишком силен, чтобы кому-то подчиняться. Поэтому логично предположить, что он человек третьей стороны. И еще одна важная вещь, о которой тебе следует знать. Согласно документам детей, магические силы которых истощались до критического уровня, ведущего к смерти, отводили умирать в лесную хижину, а после хоронили где-то там же.

— Да, одна дамочка сказала мне, что это делал Джозеф, желая проводить детей в последний путь, — сглотнула я, чувствую, как начинают дрожать пальцы — верный признак того, что мои нервы на пределе.

— Скорее всего, эти дети живы. — Дитрих чуть наклонился ко мне и положил свои руки на мои дрожащие пальцы, чуть сжимая. — В хижине нет истинных эманаций смерти, что означало — никто именно там не умер. А там, где устроили кладбище и якобы хоронили детей, никаких останков нет. Маскировка. Качественная, талантливая, способная обмануть многих магов, даже королевская стража была шокирована. Но не меня, дракона. Суть магии мы видим лучше всех в этом мире.

— Дети живы.

— Верно. И это самое главное. С одной стороны. А с другой... мы не знаем, где они и что с ними. И за всем этим стоит добрый наставник Джозеф, умудрившийся убежать от дракона, — закончил Дитрих.

— Думаешь, они в опасности? — спросила я, глядя на руки Дитриха.

Большие и теплые.

— Навряд ли. Слишком много усилий приложили, чтобы этих детей вытащить отсюда. Возможно, Джозеф просто хороший и могущественный человек, не способный терпеть такую несправедливость, — Дитрих ободряюще мне улыбнулся. — В любом случае, детей мы уже ищем.

Слабое утешение, конечно.

— Попробуем верить в хорошее, — ответила я.

— Ты сама как?

— В каком плане? А, я не пострадала. То есть, пострадала, но совсем немного, и лекарь уже все исправил.

— Я говорю сейчас не про физическое состояние, — нахмурился Дитрих. — А про то, как ты себя чувствуешь морально. Очень сомневаюсь, что ты привыкла к тому, что тебя похищают всякие мрази. Да и то, что происходило в этом поместье... Мои люди мне уже рассказали. И это далеко от нормального. И от того, что обычный человек может спокойно принять и воспринять.

Глава 7. Часть 3

— Я... — я начала и поняла, что не могу соврать.

Нет, не по каким-то убеждениям. Слово «хорошо» отказывалось выходить.

— Я...

И слово «в порядке» тоже.

Как будто его физически что-то не пускало. Что с мной? Я невольно потянулась рукой к горлу, словно пыталась нащупать этот самый барьер, не позволяющий словам выйти.

— Кира.

— Что?

— Ты сейчас не сможешь соврать. — Дитрих потянулся и погладил меня по щеке. — Совсем. Физически не сможешь сказать ложь.

— Почему? — возмутилась я. — Ты... использовал какое-то заклинание?

Если Дитрих посмел что-то на мне использовать, чтобы поступить так, как ему нужно, то я... А что я сделать смогу? Обидеться? Потерять все доверие? Послать к черту свою влюбленность, попробовав задавить чувства.

— И да, и нет. Эффект пробуждения драконьих инстинктов. Так как они были сосредоточены на тебе, то и все побочные, вроде невозможности мне солгать, тоже легли на тебя. Извини. Это не то, что я могу контролировать.

Смотрит прямо в глаза. Честно смотрит, расстроенно.

— Дурацкие у тебя инстинкты, — обиженно выдавила я.

— Какие есть. Должны же у меня хоть какие-то существенные недостатки быть? — улыбнулся Дитрих.

Я отвернулась, уставившись на стену кареты.

— Чувствую себя ужасно, — ответила я.

Эта фразу произнесла без проблем. Я и впрямь ощущала себя хуже некуда. Не столько даже из-за страха за свою жизнь, сколько из-за понимания, насколько я в этом мире без поддержки Дитриха и его людей беспомощная. Я ведь вообще ничего сделать не смогла, только подчиняться обстоятельствам и не усугублять. Мое похищение, которое было не из приятных, отошло на второй план.

А на первый вышла роль наблюдательницы, понимающей, что происходящее выходит за рамки нормального и адекватного, но не способной ничего сделать. Хуже всего было от понимания, что даже начни на моих глазах избивать этих несчастных детишек, я и тут оказался бы полностью бесполезной. Более того, могла сделать только хуже, если бы вмешалась.

Это все я вывалила на Дитриха. Рассказал сухим безэмоциональным тоном, от которого даже меня саму коробило: словно я ничего не испытывала. Это ужасное чувство, когда понимаешь, что ни в чем не виноват, но чувство вины ест поедом. Как от него избавится, что с ним вообще можно сделать?