Разыскивается миллионер без вредных привычек (СИ)

Я приехала почти на полчаса раньше, но Егор уже там был. Сидел, ковырялся в телефоне, посматривал по сторонам. Меня увидел, улыбнулся неуверенно, поднялся навстречу. Красивый такой. Идеальный, мать его за ногу! До меня дошло, что вру себе. Вот позовёт, как следует, и я забуду, что он женат, и побегу. И не в его красивости дело. А в том, что мне нравится быть с ним. Завтракать с ним вместе, спать в одной постели, шутить друг над другом… Мне все в нем нравится, даже как он злится. И Никитку я люблю. И осознание этого факта возмутило меня до глубины души — боже, какая же я тряпка! Никакой силы воли. Надо непременно её в себе воспитать. Желательно вместе с любовью к тараканам, которые водились в моей новой квартире.

— Пришла, — улыбнулся возмутитель моего спокойствия. — Как ты?

— Паспорт покажи, — потребовала я вместо приветствия, боясь потерять остатки благоразумия.

— Эм… я не ношу его с собой.

И карманы вывернул, клоун. В карманах предсказуемо пусто. Но у него же машина должна быть рядом, не пешком же пришёл. Миллионеры пешком не ходят. Если только бегают вдоль речки.

— Где машина?

Я повертела головой и сама её отыскала — стоит, миленькая, рядышком с остановкой приткнулась. Я к ней широким шагом подошла, стою, Егора жду. Он вздохнул, машину отпер.

— Давай, — поторопила я. — У тебя тут куча личного пространства. Вот портфель лежит, можно ещё в бардачке поискать. Я больше чем уверена, что паспорт где-то здесь.

Паспорт лежал в бардачке. Я взяла его, погладила обложку из настоящей, чуть грубоватой кожи, оттягивая время. Открыла. Черт, этот гад даже на фото для паспорта получился идеально! Надеюсь, фотограф и паспортисты не ослепли от такой неотразимости. Медленно полистала дальше: прописка, Никитка, вписанный аккуратным разборчивым почерком… Нужную страницу открывать было страшно, паспорт чуть подрагивал в моих трясущихся руках. Открыла. Захлопнула и вернула обратно.

— У меня было единственное правило, которое я считала незыблемым, — сказала я, глядя ему в глаза, — никаких шашней с женатыми. Знаешь, я всегда считала шлюхами тех, кто спит с чужими мужьями. И кто я теперь, Егор? Шлюха?

— Это всего лишь досадное недоразумение, Насть. У нас с ней почти шесть лет секса не было.

— Так езжай домой и потрахайся! — завизжала я, переходя на ультразвук.

С площади взлетела испуганная моими воплями стая голубей, я поймала несколько настороженных взглядов проходивших мимо людей. Вздохнула поглубже и велела себе успокоиться.

— Настя, если по справедливости, ты ни разу и не поинтересовалась у меня наличием жены!

Вот сейчас мне его хотелось ударить. Я, значит, не поинтересовалась. Значит, опять сама виновата. Мужик живёт один, его сыну не с кем ходить на утренники, дома ни одной женской шмотки… Точно, нужно было спросить. И как я не догадалась? А потом меня осенило — я в самый первый день точно спрашивала!

— Иди в жопу, — с чувством сказала я.

Злость — вот залог успеха. Злой уходить гораздо легче. И все равно думалось: вот догонит, схватит в охапку и увезет. Не догнал. Вслед только смотрел, я этот взгляд лопатками чувствовала.

— Я на развод подал! — крикнул он.

Сердце сбилось с ритма, потом послушно забилось дальше. Не буду оборачиваться ни за что.

— Твой козёл вернулся!

Я улыбнулась. Сахарок вернулся, это хорошо. С ним Никитке не так грустно будет. Я не оборачивалась до тех пор, пока не села в троллейбус. Потом не выдержала. Посмотрела. Сидел, снова такой потерянный, что так и хотелось на груди приголубить. Бабкой жалости — тоже бой. Весь день я сублимировала в облагораживание жизненного пространства — красила батареи. Эмаль пахла так вкусно, что рот слюной наполнялся. Но, вспомнив, насколько она токсична, я открыла оба своих окна. Потом сходила за средством от тараканов и засыпала им всю кухню. Я готова была делать что угодно, только бы о Егоре не думать.

К ночи я выпачкалась и в пыли, и в краске, как поросёнок. Нужно было принять ванну, но я смотрела на чугунного монстра советской промышленности, так убитого ржавчиной, что почти не просматривался заводской белый цвет, и брезговала. Потом решилась и всю её залила «Доместосом». Подождала полчаса и принялась скрести ванну железной щёткой. Пот заливал глаза, щелочь, казалось, даже через перчатки щипала руки.

Позвонили в дверь. Я удивилась — никто не знал, где я живу. В прихожую вышла с опаской. Выглянула в глазок — Егор. Стоит собственной персоной. Я вздохнула и открыла.

— Ты за мной следил!

— Мало того, — самодовольно ответил Егор, — я даже на встречу тебя вызвал, чтобы проследить.

— Вот же гад! — с чувством сказала я и попыталась захлопнуть дверь, но он не дал.

— Тут такое дело… Понимаешь, у меня кот сбежал. И есть подозрение, что он забрался в твоё окно. Если точнее, то я это собственными глазами видел.

Я молчала минутку, собираясь с мыслями. То, что происходило, в моей голове вообще не укладывалось. Потом осторожно напомнила:

— Но у тебя нет кота.

— На кухне посмотри.