Разыскивается живым или мертвым. Том 2 (СИ)

Время близилось к ужину, о чём мне намекало не только моё брюхо, но и заходящее солнце за окном, так что я, немного передохнув, отправился вниз, на поиски подходящего места, чтобы пожрать. Походная пища, какой бы вкусной она не была и как бы не пахла костром, всё равно уступает той, которую готовит профессиональный повар.

Портье внизу всё так же читал книжку, на этот раз уже другую, и, кажется, вообще не заметил, что я покинул отель.

На широких улицах Лас-Крусеса хватало различного рода забегаловок, но я не стал привередничать и зашёл в самую ближайшую к отелю. Это был скорее салун, место, где наливают крепкий алкоголь, но и горячая еда здесь тоже была, так что я, мельком глянув на остальных посетителей, прошёл и уселся за свободный столик, положив шляпу на соседний стул.

Зал не сказать, что был забит полностью, но народу хватало, и после молчаливой пустыни мне казалось, что я попал в гудящий улей. Отовсюду слышались разговоры, смех и гомон, звон посуды и скрип мебели. После гробовой тишины, в которой лишь порой завывали койоты и стрекотали кузнечики, контраст был разительный.

Уселся я, как полагается, лицом к выходу, спиной к стене, чтобы никто не мог подобраться сзади. С моей профессией стоит опасаться выстрела в спину, даже в незнакомом городишке. Я успел приобрести определённую репутацию в здешних местах.

Местные поглядывали на меня с интересом, как на диковинную зверушку. Я присмотрелся повнимательнее к посетителям. Кажется, я зашёл не в тот салун. Народец тут собирался откровенно криминальный.

— Здорова, земляк! — за мой стол, не дожидаясь приглашения, уселись двое ковбоев откровенно бандитского вида.

Один из них едва не раздавил мою шляпу, благо, я успел её выдернуть и положить на колено, на мгновение оторвавшись от поглощения фасоли в мясном соусе.

— Угостишь виски? Тут так заведено, — сказал первый.

— Традиция такая, — сказал второй.

— А тебя следующий вошедший угостит, — сказал первый.

— Так заведено, — сказал второй.

Я хмыкнул, краем глаза подмечая, как за нашей беседой послеживает практически весь салун, включая бармена и его помощниц.

— Я, пожалуй, откажусь, — процедил я.

Даже самого бездонного кошелька не хватит, если начать угощать всех подряд выпивкой. Нет, в существование подобной традиции я мог бы и поверить, но сама формулировка вопроса и тон, которым это было произнесено, напрочь отбивали желание кого-то угощать.

— Не уважаешь наши традиции, чужак? — набычился первый.

Я флегматично помакал зачерствелым хлебом в остатки соуса, не слишком-то желая развивать конфликт.

— Уважаю, — сказал я, не прекращая жевать.

— И в чём тогда проблема? — спросил второй.

— Уважение к традициям никак не заставляет меня им следовать, — сказал я.

— Чего? — не поняли ковбои.

— Ну, смотрите… На примере. Допустим, есть какое-то племя дикарей, где мужчина не считается мужчиной, пока не трахнет ишака, — сказал я. — Такая вот у них традиция. Ты приехал к ним в гости. Разве ты станешь трахать ишака, чтобы считаться среди них мужчиной?

Я уже не выбирал выражений, их наглость вывела меня из равновесия.

— Это ты нас дикарями назвал? — нахмурился первый.

— Что вы, нет, Боже упаси, — произнёс я. — Просто привёл понятный пример.

— Мне кажется, ты нарываешься, мистер, — процедил второй ковбой.

— Говорят, если кажется, то надо креститься, — сказал я.

Первый ковбой медленно потянулся к кобуре.

— Не советую, — сказал я, поворачиваясь к нему.

— Чего? — фыркнул он, но всё же остановился.

— Так-то лучше, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — А теперь я, пожалуй, пойду. Счастливо оставаться.

Фасоль я всё равно уже доел.

— А ну, стоять, — раздался голос от соседнего столика, и я увидел, как какой-то усатый ранчеро поигрывает револьвером.

Не люблю, когда в меня целятся. В людей целиться вообще нельзя, а если нацелился — стреляй сразу же, наповал.

— Пушку убери, поранишься ненароком, — произнёс я.

В принципе, он уже дал мне повод начать стрельбу, я не сомневался, что сумею выхватить револьвер прежде, чем он опомнится, но так я настрою против себя весь город.

— Ясно тебе сказали, традиция у нас, — сказал ранчеро, не выпуская из руки старенького смит-вессона. — Угощаешь ребят виски. Следующий вошедший угощает тебя.

— Он вроде собрался уходить, — сказал кто-то ещё.

— Пусть валит.

— Пусть спляшет, а потом катится из нашего города!

— Да, пусть спляшет!

Я почувствовал, как в груди разгорается ярость.

— Зовите коронера, — глухо произнёс я.

— Может, шерифа? — засмеялся кто-то из посетителей. — Позовёшь на помощь!

— Так вон он сидит, — сказал кто-то ещё.

— Ты мне шутку испортил, Стив! — проворчал шутник.

— Нет, шериф не понадобится. Понадобится коронер, — сказал я, готовясь выхватить «Миротворец» и начать пальбу.

Не самое лучшее завершение дня. Пожалуй, в пустыне было как-то спокойнее и уютнее, в одиночестве, без людей.

— Пляши! — рявкнул ранчеро.

В тот же момент громыхнул выстрел, пуля ударила в земляной пол рядом с моим сапогом. Я не шелохнулся.

— Кажется, он хочет на меня напасть, — сказал я, выхватывая кольт.