Разыскивается

…В те дни, когда дело о похищении денег кассиром торгово-кулинарного училища поступило в следственный отдел городского управления, в кабинете Германа Михайловича происходил несколько необычный разговор.

Вторым в кабинете был Олег Владимирович Чернов – начальник уголовного розыска Свердловска.

– Розыск будет трудным, – мягко картавил Герман Михайлович, – но я надеюсь на успех. Слава богу, теперь мы имеем возможность обращаться к людям. На днях отпечатают плакат с хорошим портретом. Текст составлен подробно… Уверен, на него откликнутся. Да и сама она его прочтет непременно. Забеспокоится, сбои начнутся…

– Все это я понимаю, – сказал Олег Владимирович. – Но самое возмутительное, что из-за своей многодневной беготни за личностью преступницы мы, если говорить честно, утратили оперативную инициативу. Досадно? Да! Но только ли мы виноваты?.. – И, подумав, вдруг заговорил как будто о другом: – Вот у нас есть любители заявлять, что мы избавились, так сказать, от почвы для преступлений, непременно подчеркивая – от социальной почвы. Согласен ты с ними?

– Социальная почва… Это, знаешь, очень серьезно!

– А как же! – подхватил Чернов. – Социальное неравенство, эксплуатация!.. Согласен, все это похоронено. Но давай обратимся к нашему училищу. О преступлении в нем мы еще не можем говорить в полном объеме. Но и то, что знаем, дорогой мой, наводит на размышления. Скажи, головотяпство, беспечность – это что? Случай или явление? Если ты муж – шляпа, то ты вредишь только себе, еще семье. Ты – экспонат. А вот когда ты беспечный руководитель, ты вредишь государству, системе, всем людям. Ты уже – явление.

– Понимаю и согласен, – сказал Герман Михайлович. – Формальное отношение директора училища к приему работника на ответственное место открыло путь к преступлению…

– Да! И это – почва, социальная почва! – резко подчеркнул Чернов. – Мы много говорим о бдительности – высокое слово и высокое понятие… А вот о беспечности и головотяпстве разном с такой серьезностью и постоянством почти никогда не вспоминаем. А ведь бдительность должна, черт побери, иметь не только политический смысл, но и простой – гражданский, человеческий, обиходный. Мать же предупреждает иной раз свою дочь: ты смотри, дескать, с этим парнем не забывайся!.. И так – во многом. Если бы сегодня карьеристы, стяжатели, бюрократы, растратчики и куркули разные, в конце концов просто дураки на серьезных должностях перестали быть только объектами карикатур в «Крокодиле» и фельетонов в газетах, как исключительные экземпляры, а были названы явлением, они немедленно превратились бы в сознании общества в социальную опасность, а борьба с ними приняла бы совершенно другой характер… Не позор сознаться, что ты болен; гораздо хуже, если ты стыдишься болезни и молчишь о ней, избегая лечения. Кстати, ты задумывался над тем, почему такими действенными оказываются наши обращения к людям с просьбой помочь найти опасных преступников?

– Все понимают: зло. Социальное зло!

– Вот видишь: понимают! И считают своим гражданским долгом бороться с ним вместе с нами.

– Конечно.

– Вот почему дело, которым мы заняты сейчас, – не рядовое, – уже спокойнее закончил Олег Владимирович.

– Да… Ведь ей всего тридцать лет… – подумал вслух Герман Михайлович.

– Кто-то же сделал ее такой, – ответил Олег Владимирович.

– Узнаем. Сейчас другие заботы.

– Советую подождать майора Репрынцева…

– Тот из-под земли достанет, – живо согласился Первухин, – А где он?

– Из отпуска должен вернуться через неделю. Уехал на курорт. Иначе отозвали бы. Но он наверстает, – успокоил Чернов.

– А пока караулим старшиновский перевод, – улыбнулся Герман Михайлович. – Его тридцатка лежит, а ее никто не требует.

– Пустое дело. Эта барышня не мелочная: на такую дешевую наживку не клюнет. И долги Рязанцевой, да и Обкатовой простит, не сомневаюсь. Она прекрасно понимает, что на этом ее легко зацепить, ей время дороже… Так что мы сейчас весьма зависим от Феди.

Майор милиции Федор Ефимович Репрынцев – одна из самых колоритных фигур уголовного розыска города, Это сказано без малейшего преувеличения.

Неприметный человек, он двадцать лет бессменно ведет едва ли не самые беспокойные, не всегда поддающиеся объективной оценке дела. Можно уверенно сказать, что никто столько не мотается по городу и всему Советскому Союзу, столько не разговаривает порой до хрипоты по телефону, столько не выдерживает самых неожиданных встреч, сколько Федор Ефимович Репрынцев. Одновременно с этим он успевает подшивать в свои многотомные дела ежедневно десятки бумажек и бумаг, которые получает на свои запросы во все концы и во все ведомства. Федор Ефимович – многоопытнейший розыскник, хотя и у него порой бывают «ляпы», причем самые курьезные, когда, расставив сотни своих «капканов» по всему свету, он вдруг с искренним удивлением обнаруживает, что разыскиваемый им преступник все время сидел под его собственным «креслом».

В такие исключительные мгновения в приступе самокритичности Федор Ефимович может от всей души и громко спросить окружающих:

– Нет, вы когда-нибудь видели такого дурака?!