Разжигательница (ЛП)

— Шепчущие не любили меня, о чём ты не забывала напоминать каждый день, — отвечаю, поднимаясь на колени, вынуждая её смотреть на меня.

Её голос резкий, срывающийся.

— Иллан устраивал разнос каждому, кто тебя обижал. Даже разделил отряды, чтобы тебе было лучше. Меня бесило, что ты ведёшь себя так, будто судьба всего мира на твоих плечах и ты должна нести это бремя в одиночку, а мы все там просто для того, чтобы помучить тебя. Именно ты должна была достать альман и только ты могла найти оружие, как же. Ты хоть на секунду задумывалась, что если бы ты нам доверяла, мы бы могли помочь? Но нет. Дез мёртв. А ты должна была быть на той плахе. Не он. Ты, Рената.

Мне хочется врезать ей. Орать на неё до посинения. Ударить стену, потому что она не ударит в ответ, но мне всё равно будет больно. Я хочу сказать, что тоже больше всего на свете хотела бы поменяться местами с Дезом, но в этот момент в коридоре раздаются шаги. В этой части подземелий узников не навещают. А меня каким-то образом угораздило попасть сюда дважды.

Мы тут же прекращаем ругаться и ждём, когда стражник подойдёт к двери. Мы используем наши старые отрядные жесты, потому нам всё ещё нужно выжить.

Марго прижимает палец к губам и показывает на дальнюю стену, куда я и перемещаюсь, чтобы мы заняли всё пространство камеры. Если стражник один, то мы можем его одолеть. Я хочу сказать, что мы попадали и не в такие передряги, но это дворцовые темницы. В списке самых ужасных мест, где только можно оказаться, они на втором месте. На первом — тюрьма Соледада.

Шаги слышатся всё ближе, и через маленькое прямоугольное окошко на двери мы замечаем фигуру в плаще. Я вжимаюсь в стену, ожидая услышать вращение колёсиков цилиндрического замка, но они так и не звучат. Вместо этого, прямоугольная панель на двери отодвигается в сторону и нам проталкивают какой-то свёрток. Он падает на пол, а панель вновь закрывается, и человек в плаще идёт дальше по коридору. Я подбегаю к двери, хватаясь за решётки. Мне приходит на ум только один человек, который мог бы попытаться мне помочь.

— Лео? — кричу я. Шаги останавливаются на секунду. Я собираюсь окликнуть его ещё раз, но он продолжает идти.

— Что это? — спрашивает Марго, пиная свёрток.

Я развязываю узелок и открываю. Я слышала об оружии, созданном королевскими алхимиками, которое, по слухам, самовозгорается, но я сомневаюсь, что король решил убить нас таким образом. Нет, ему ведь как раз не хватает иллюзьонари и робари для Руки Мориа. Слишком уж велик соблазн дополнить свою коллекцию, подчинить нас для своих нужд.

— Это еда, — говорю я.

Из живота Марго доносится урчание.

Я раскладываю наш обед на плотной ткани — ломоть всё ещё тёплого хлеба, небольшая головка козьего сыра, тонкие ломтики вяленого мяса, гроздь тёмно-фиолетового винограда и баночка с мёдом.

— Ешь, — говорю ей. Она не двигается. Её ладони упрямо сжаты в кулаки, но мы обе хорошо знаем, что такое голод, и неважно, откуда взялась еда, она не может воротить нос от неё.

Я беру пару виноградин и горбушку хлеба. У меня нет аппетита, но мне нужно чем-то набить живот. Помню, были миссии, когда мы не знали, скоро ли ещё нам удастся поесть в следующий раз. Сборщики пошлин иногда забирали всю нашу еду на проходных пунктах.

Когда мы всё съели, она трясёт банку с мёдом, вытряхивая остатки на язык. Она встряхивает ткань, но еды больше не осталось. Как вдруг что-то металлическое падает на пол.

Она поднимает небольшой ножик, улыбаясь:

— И обед, и оружие.

На короткое мгновение я гадаю, собирается ли она использовать его против меня. На её месте моё искушение было бы велико. Хоть я и не персуари, но чувствую, сколь глубока её ненависть ко мне.

Она убирает клинок в потайной карман её платья.

— Похоже, твой Сорока имеет большое влияние во дворце, Рен.

Даже Нурия не рискнула бы спуститься сюда за мной.

— Нет, я думаю, это был мой помощник, Лео. Он всегда был добр ко мне. Раньше я не знала, можно ли ему доверять, ведь он служит судье Мендесу, но теперь я уверена.

— Ну, может, ему это поручили. Завоевать твоё доверие.

— Всё может быть, — заставляю себя подняться. — Но зачем тогда нож?

Мои ноги сводит от холода. Чтобы согреться я хожу по камере, рассказывая Марго о жизни во дворце и поисках оружия. Оно должно быть всё ещё у принца. Но мы не можем продолжить борьбу, оставаясь в темнице.

— Мендес не сможет долго оставаться в стороне.

Я знаю его. Он обязательно попытается преподать мне урок.

— Мендес, — медленно говорит Марго. — Он причинял тебе вред… прежде?

Я качаю головой.

— Он всегда хорошо со мной обращался. Так он обратил меня на свою сторону, когда я была ребёнком, и он по-прежнему считает, что я не изменилась. Но я клянусь, Марго, я вытащу тебя отсюда, даже если мне придётся оставить за собой гору пустышек. Я обещала себе, что не стану монстром. Но если они хотят меня видеть только такой, то я дам им то, что они просят.

— Мы все для них просто монстры, разве нет? — спрашивает Марго, и я понимаю, что мы впервые говорили так долго, не поругавшись. — Мир?

Было бы мило, если бы это не происходило в темнице.

— Мир.