Разжигательница (ЛП)

Он подходит ближе, упирая руки в бёдра. С его волос всё ещё стекает запёкшаяся кровь, которую он пытался смыть, зачерпнув солёной воды из моря. Он выглядит как настоящий Кровавый Принц, о котором я столько слышала. Но кто он на самом деле?

— До тайного места, — отвечает он.

Я уже устала от тайных мест и прыжков из окон. Устала бежать. Делаю глубокий вдох, сдерживая злость.

— Мне нужно оружие.

Принц, ни слова не говоря, передаёт мне свой единственный кинжал. Он спрыгивает с набережной на песок, где берег становится скалистым, и ведёт нас к высоким, тёмным пещерам. Цитадель едва видно на горизонте. Только сейчас весь ужас от того, что я натворила, сменяется паникой. Я осталась одна с принцем Кастианом. Я выбрала его.

Отлив воды оставляет дорожку из ракушек, сломанных кораллов и груды камней, ведущую вглубь пещеры.

Мне не стоит идти туда за ним. Это может быть какой-то коварный план. Вновь пленить меня. Превратить в робари, ворующую магию. В ещё одно оружие. В потрошителя. Я напоминаю себе, что я уже потеряла всё, что только можно было, и следую за ним в пещеру.

— Кто ты? — спрашиваю, как только мы оказываемся внутри. — У тебя было полдня на подумать, что ты можешь сказать, и я клянусь, если ты попытаешься солгать…

— То ты перережешь мне глотку? — в его глазах читается вызов.

— Да, — но даже я слышу, как нетвёрдо это прозвучало.

Он вздыхает, так устало, что моё измученное тело повторяет за ним. Он тянется наверх, пытаясь нащупать что-то на стене пещеры, и достаёт тёмный камень. Он выхватывает свой кинжал с моего пояса. Прежде, чем я успеваю возмутиться, он бьёт сталью по кремню, пока от искр не загорается факел, вбитый в стену. В этот раз я не подскакиваю от внезапного появления огня. Он возвращает мне кинжал и идёт дальше в пещеру, не дожидаясь меня.

Мы бредём по туннелю в тишине, только вода плещется под нашими ногами и огонь трещит в его руке.

Когда мы добираемся до места, дышать становиться немного легче. Пещера здесь расширяется вокруг водоёма с переливающейся разными цветами водой, по краю которой образовались крупные острые сталагмиты, как будто мы находимся в пасти гигантской акулы.

Кастиан, наконец-то, останавливается в ровном углублении пещеры, где есть койка, оружие и ящики с едой. Я даже не знаю, что во мне сильнее — голод или усталость.

— Присаживайся, — говорит он. — Я останусь на полу.

Я не спорю. Стягиваю с себя украденный дуплет, тело ноет даже от незначительного движения. Сажусь на койку, прислоняясь к стене. Кастиан опускается на пол рядом со мной. Это даже хуже, чем Серость. Хуже, чем непрошеные воспоминания, потому что я не в чьей-то чуждой жизни. Я очень даже здесь и в то же время нет.

Он передаёт мне яблоко и бурдюк. Я жадно глотаю воду. Хорошо, что у него есть второй для себя, потому что я не смогла бы оторваться и поделиться.

— Полегче, а то плохо станет.

— Я всю жизнь провела на солнце, — говорю, вытирая рот обратной стороной ладони. — Я умею пить воду.

Он пожимает плечами.

— Спасибо, что пришла за мной.

— Кастиан, — начинаю я. — Кастиан. Ты, правда, Кастиан?

Он убирает волосы с лица, и выглядит теперь моложе. Обычный парень, который изо всех сил пытается выглядеть жестоким мужчиной.

— Я Кастиан, сын Фернандо Справедливого, принц Андалусии, Главнокомандующий пятью флотами, законный наследник королевства Пуэрто-Леонеса, — он отворачивается, избегая моего взгляда, и делает глоток. — И я иллюзионари.

— Ты помнил меня. С того времени, когда мы были детьми.

Я думаю о мальчике, который просил меня покинуть дворец. Это воспоминается сменяется другим — принцем, которого я встретила в лесу, а потом на эшафоте перед толпой своих людей. Я всё ещё помню, как желчь стояла у меня во рту, пока я бежала со всех ног, прыгая с крыши на крышу.

«Опоздала, я слишком опоздала», — я дышу быстро и часто, мои руки сжаты в кулаки, изо всех сил стараюсь держаться и не трястись.

— Ты убил Деза? — эти слова душат меня.

Его губы дёргаются в грустной улыбке, но она быстро исчезает. Его глаз распухает сильнее, чем было, и темнеет. Теперь сложно встретиться с ним взглядом, не испытывая сочувствия.

— Тебе, наверное, будет больно это услышать, ведь каждую нашу встречу больше всего на свете ты хотела покончить со мной, но я никогда никого не убивал.

Я либо слишком устала, чтобы осознать его слова, или он пользуется моей усталостью, чтобы наплести лжи.

— Что?

— Если точнее, я никогда не убивал невинных, даже если они мориа.

Я мотаю головой.

— Нет. Я же видела. Видела тебя своими собственными…

Он прислоняется головой к стене позади нас.

— Я иллюзионари, Нати.

— Не называй меня так, — шепчу.

— Я создаю иллюзии. Как Марго создала тот дым.

— Твоя магия не может быть так сильна, — возражаю, потому что не могу в это поверить. Просто не могу. Но я ведь видела в своих недавно всплывших воспоминаниях. Разговор с принцем в памяти Мендеса потерял краски, потому что тот говорил с иллюзией Кастиана. И Себриан видел, как игральные кости исчезали и появлялись, прямо как когда мы были детьми.