Разжигательница

Иллан мягко кладёт руку поверх её кулака.

— Какой же? Скажите мне, ваше величество, потому что мы испробовали множество способов остановить короля. Попробуешь забрать мальчиков, и он будет преследовать тебя всю жизнь. Если Кастиан останется, если мы дадим королю причину доверять ему, если он увидит самого себя в своём сыне, Кастиан будет защищён как наследник престола, — он берёт её за подбородок, но молодая королева не поднимает глаз. — Всё зависит от тебя, Пенелопа.

Она шлёпает его по руке, его кожа горит от размашистого удара.

— Ты не оставляешь мне выбора.

— Я дал тебе выбор — возможность спасти обоих своих сыновей.

Королева отводит взгляд, её лицо бледнеет, как портрет, оставленный на солнце. Слёзы текут рекой по её щекам.

— Пожалуйста, прости мне то, что я должна сделать, — шепчет она никому и всем одновременно. — Прости меня.

Она поворачивается к уходящему солнцу, неотрывно наблюдая за ним, пока последний луч не скрывается за горизонтом. Её мир погружается во тьму.

Я отдёргиваю руку, словно обжёгшись. В моей голове отпечаталось лицо молодого Иллана.

Кожа покрывается мурашками, а глаза ангела словно ждут чего-то от меня. Молчания. Я знаю, что это самое, самое опасное воспоминание, которое у меня когда-либо было или будет. Встреча королевы Пенелопы и Иллана.

И что бы там ни случилось с младшим братом Кастиана, это явно сделал не сам Кастиан. Шепчущие были как-то в этом замешаны. Иллан был замешан. Он хотел — он предложил — помочь спасти жизни мальчиков. Обоих.

Зачем ему делать нечто подобное? С чего вдруг ему помогать предыдущей королеве?

Бессмыслица какая-то. Слишком много мыслей вертится в моей голове, слишком много воспоминаний. Нужно уходить отсюда.

Я хватаю туфли и бегу тем же путём, которым пришла. Надеюсь, что тем же. Дорожки, огороженные изгородями, кажется напрямую ведут к нужному месту, но здесь так много хитрых узких проходов, тайных путей, которые могут завести в другие части сада. Я бы могла здесь потеряться на несколько дней.

С другого конца дорожки слышится тёплый голос. Мне нужно увидеть знакомое лицо.

— Лео! — кричу, сворачивая за угол. Он прислоняется к колонне, а его лицо приближается к кому-то другому, кого я не могу разглядеть. Услышав меня, Лео резко поворачивается ко мне с распахнутыми глазами.

— Мисс Рената! Что вы здесь делаете?

Другой человек ускользает за колонну и в тень. Моя первая мысль об Алессандро, и я отшагиваю назад.

— Прошу прощения, — говорю. — А кто это был?

Первый шок постепенно уходит с лица Лео.

— Ну, вы меня знаете. Я всегда найду себе развлечение, — он подмигивает мне, но я уверена, что это был не просто лёгкий флирт.

— Ты говорил вчера с судьёй Алессандро? — спрашиваю. У меня нет желания ему улыбаться. Вообще кому-либо.

Он выпрямляется и предлагает мне руку.

— Клянусь жизнью и памятью своего мужа, я не говорил судье, где тебя найти. И не имею ни малейшей идеи, как он оказался без сознания в кабинете Верховного судьи. Даже если ты не хранишь моих секретов, Рената, я думал, что мы уже друзья.

Друзья. От этого слова и больно, и радостно на сердце. Я беру его за руку ладонью в перчатке, и по крайней мере этот жест кажется правильным.

— Нам обязательно возвращаться? — спрашиваю его.

— Только до последнего представления. А потом нам нужно будет подготовиться к вечерним мероприятиям. Будет сюрприз.

— Сюрприз в том, что мы чествуем солнце ночью?

Он смеётся, и я слишком сильно сжимаю ткань его изумрудно-зелёного камзола. Он поглаживает мою руку успокаивающе.

— Ты же знаешь, Лео, я не люблю сюрпризы.

— Думаю, этот тебе понравится, — он ведёт меня по иной тропинке, не по той, по которой я пришла сюда.

На секунду мне кажется, что я вижу то, чего нет. Мимо меня проходит девушка того же роста и телосложения, что и Саида. Новоприбывшие спешат к одной из многих арок, ведущих к центральным садам, чтобы присоединиться к празднованию, в то время как слуги кружат среди толпы с бокалами кавы. Я спешу пойти за девушкой, но десятки людей проходят между нами, и мне приходится их огибать, чтобы вновь увидеть её.