Разжигательница

Передо мной всё расплывается из-за Серости, словно тучи застилают глаза.

Маленькая девочка указывает на небо. Там звездопад. Кто-то берёт её на руки и целует в щёку.

Картинка уносится обратно в Серость и сменяется другой.

Детские пальчики берут с подноса шоколад, украшенный сахарными шариками.

— Рен! Возвращайся в реальность. Я не могу… Не могу тащить тебя всю дорогу, — чёрная подводка Саиды потекла от пота и слёз.

Я бью кулаком в ближайшую стену, и боль в костяшках помогает собраться с мыслями. Помогает выбраться из Серости.

Саида ведёт меня вниз по лестнице в маленькое помещение без окон и закрывает за собой дверь.

Вдоль стен рядами стоят ящики с картофелем, банки с оливками и маринованной рыбой. Саида отодвигает стеллаж, на котором я замечаю только несколько мешков с мукой. За ним оказывается дверь, потайная комната.

— Где мы? — спрашиваю её и замечаю, что дрожу.

Марго лежит на горе мешков риса, с тканью на глазах. Эстебан сидит на каменном полу, прислонившись головой к кирпичной стене, и поворачивается, заметив, что мы пришли.

— Рен? — подскакивает он ко мне. — Ты как, в порядке?

Ну, вроде бы он спросил именно это. Его губы шевелятся, а голос звучит как пропадающее эхо.

Кто-то щёлкает пальцами перед моими глазами.

Внезапно Саида хватает меня за плечи — осторожно, с заботой. Её пальцы пробегаются по изгибу моей пропотевшей спины. Её магия наполняет моё тело, как холодный бальзам при ожоге.

Дез сидит под деревом в Сан-Кристобале. Он срезает кожицу ярко-красного яблока карманным ножом. Есть что-то в его улыбке, обращённой ко мне…

***

Дез возвращается с одиночной миссии. Перед тем, как пойти отчитаться своему отцу, он находит меня в моей маленькой комнатке.

— Я кое-что тебе принёс, — он достаёт коробку конфет…

***

Дез находит меня в темноте и придвигает ближе к себе, и ещё ближе.

— Останься ещё немного, Рен.

— Хватит, — умоляю Саиду. Чувство, которое она ухватила, застревает в моём горле. Я бы назвала его, но не могу. Своей силой она вытащила воспоминания, которые я не хочу видеть. — Пожалуйста, хватит.

Саида отсаживается, вытирая ладони о штаны.

— Прости, я хотела найти в тебе счастье.

Я поворачиваю голову к ней. Она вся расплывается, словно я смотрю на неё сквозь тонкую ткань погребального савана.

Медленно оседаю на раскладную койку на полу. Мне больно чувствовать металлический привкус во рту.

— Даже я не знала, что ты это найдёшь.

***

Проснувшись, я подскакиваю и тянусь за мечом.

— И что, по-твоему, ты делаешь? — спрашивает Марго, уперев руки в бёдра. Я не могу долго смотреть на её покрасневшие опухшие глаза, потому что они отражают мои собственные.

Все трое одеты в похожие вещи, где-то позаимствованные. Простые узкие штаны и белые блузы, как у слуг, приносящих еду. У моих ног лежит свёрток.

— Где мы?

— В пансионе моей бабули, — отвечает Эстебан.

— У тебя есть бабушка? — он говорил, что у него есть семья, но я думала, что он имел в виду кого-нибудь вроде троюродного брата. Многие из нас потеряли всех своих близких, и слово «бабуля» звучит как-то непривычно. Я никогда не видела своей. Пытаюсь представить, как кто-то заботится об Эстебане, и во мне появляется желание, которого никогда раньше не было. — Я думала, ты из Кресценти.

— Моя семья уехала оттуда после Королевского Гнева, — поясняет Эстебан, откусывая заусенец, — Я присоединился к шепчущим, а бабуля перебралась сюда помогать старейшинам. Она одна из ольвидадос.

На его смуглой коже едва заметен синяк на щеке и два пятна на предплечье: кто-то схватил его и не хотел отпускать.

— Из забытых? — я вспоминаю истории об ольвидадос — тех, кто родился в семьях мориа, но чьи способности так и не проявились. Много веков назад в королевстве Мемория жрецы и жрицы стали называть их «ольвидадос» — забытые Госпожой Теней.

— Семья бабули не отказалась от неё из-за того, что у неё не было магии, — объясняет Эстебан. — В цитадели Кресценти рождённый мориа остаётся мориа, если в сердце хранит верность Госпоже. Мы расстались после Королевского Гнева, но она нашла Иллана и предложила стать его глазами и ушами в столице. Одной из, по крайней мере.

Марго важно кивает:

— Мы не раскрываем личности своих шпионов, кроме как…

Её голос дрожит и ей не обязательно договаривать: «…кроме как в особых случаях». Смерть Деза к таким относится.

— Нас здесь быть не должно, — говорю я.