Разжигательница

— Иногда, Рен, я задаюсь вопросом, кто из нас персуари, ты или я. Мы встретимся в Рысьем лесу или…

— Или ты оставишь меня на растерзание чистильщикам за медлительность, — пытаюсь добавить веселья в голос, но моё сердце трепещет, а воспоминания рвутся на свободу. — Я знаю план, Дез.

Я начинаю разворачиваться, новая цель заставляет кровь бежать по венам быстрее. Но он хватает меня за запястье и тянет к себе.

— Нет. Или я пойду искать тебя и убью любого, кто попытается мне помешать.

Дез наклоняется, чтобы быстро и жёстко поцеловать меня. Его не волнует, что остальные могут увидеть нас через бинокль, но это волнует меня. Я с сожалением отталкиваю его, чувствуя тупую боль в груди. Мужчина улыбается, и у меня кружится голова от неуместной потребности быть ближе к нему.

— Найди альман, — приказывает он. Передо мной снова прежний Дез. Глава моего отряда. Солдат. Мятежник. — Селеста должна была встретить нас на площади. Я проверю, есть ли выжившие.

Я крепко сжимаю его руку, прежде чем отпустить.

— Пусть свет нашей Госпожи…

— …ведёт нас вперёд, — заканчивает он.

Я направляю всё накопившееся в теле нервное напряжение в ноги. Затем прикрываю шарфом нижнюю часть лица, делаю последний глоток свежего воздуха и бегу вместе с ним по холму к пылающим улицам внизу. Для кого-то столь высокого и крепко сложенного, Дез бежит быстро. Но я быстрее и добегаю до площади первой. Я говорю себе не оглядываться и бежать дальше. Но всё равно поворачиваю голову назад и ловлю его взгляд.

Мы разделяемся. Я продвигаюсь дальше к тому, что осталось от Эсмеральдас. Пламя размером с дома не трещит — ревёт. Жар от раскалённых булыжников давит, вдоль дороги падают разваливающиеся дома, а у меня сводит зубы от звука трескающихся балок на крышах. Я молюсь в надежде, что его хозяева уже давно покинули деревню и сейчас находятся в безопасности. Мои глаза уже слезятся от дыма.

На площади огонь поглотил всё, до чего только смог дотянуться, оставляя за собой лишь чёрные руины. Все следы на земле ведут на восток, где находится городок Агата. Эсмеральдас опустел. Это понятно по отвратительной тишине. Нетронутыми остались только собор и эшафот перед ним. Бог и пытки — то единственное, что дорого сердцу короля Пуэрто-Леонеса.

Есть что-то знакомое в этом белокаменном соборе, чьи витражи ласкают всполохи пламени. Хотя я никогда прежде не была в Эсмеральдас, никак не могу отделаться от впечатления, что некогда уже ходила по этой самой улице. Я отгоняю от себя эту мысль и подхожу к эшафоту. Иногда, если есть время, приговорённые мориа прячут послания или маленькие посылки там, куда бы люди короля и не подумали заглянуть, — а что может быть лучше места, куда приводят обвиняемых?

Альман сам по себе непримечательный. Но когда записывает воспоминание, он ярко сияет, словно наполненная звёздным светом драгоценность. До прихода к власти короля Фернандо, эти камни были повсюду, но теперь храмы осквернены, а шахты опустошены, поэтому любой нашедший камень мориа считается счастливчиком. При должной осторожности, Селеста должна была спрятать камень Родрига так, чтобы именно шепчущие нашли его.

— Что с тобой случилось, Селеста? — спрашиваю вслух, но в ответ звучит лишь треск огня, поэтому я продолжаю поиски.

Плаха вся в бороздах, десятки раз по ней ударяли топором. Дерево потемнело от пятен засохшей крови. Провожу рукой по плахе и радуюсь, что всегда ношу перчатки. При одной мысли о скатывающихся головах, болтающихся в петле телах или забитых до потери сознания людях в загонах, желудок скручивается, а ноги начинают дрожать. Моё тело реагирует на кровь и огонь одинаково. Именно поэтому я заставляю себя быть здесь.

Я подхожу к виселице. Эсмеральдас не такая уж большая деревня, зачем им столько разных приспособлений для казни? Опустившись на колени, я провожу рукой по деревянным доскам под петлёй в поисках тайника. Ничего. Я обхожу место казни по кругу, но найти удаётся лишь тонкий кожаный шнур с длинной полоской кожи, присохшей к нему. Тошнота подкатывает к горлу. Я бросаю кнут прочь, но в этот момент странное чувство узнавания пронзает меня и яркое чужое воспоминание врывается в сознание.

Я закрываю глаза и тру виски. Уже несколько месяцев я не теряла контроль над воспоминаниями, что живут в моей голове. Безмолвный дым заполняет разум, затем рассеивается и показывает яркую картинку из украденного прошлого, которое я должна заново прожить, поскольку Серость снова проявила себя. Я вижу эту же улицу и площадь, но до пожара…