Реабилитация

– Не дороже денег. Занеси в таверну на задний двор. У нас Вокула единственный кузнец?

– Ага...

– Печально. Ты с ним в каких отношениях?

– Натянутых...

– Натягиваешь дочку кузнеца и натягиваешь отношения с её папой. Короче, чисто физический процесс. Знаешь рецепт удачного вечера на французском?

– Ну?

– Ля Мур, Ля Фам, Ля Миньет.

– Да вы, батенька, поэт.

– А то! Короче, Морген, не обижайся за сегодня, реально крыша уже ехать начинает с этих приключений.

– А ты на меня за дочку кузнеца не обижаешься?

– Ну... Знаешь, как говорил Герадот, лучше пить мед в большой компании, чем хлебать говно в одиночку. Если ты понимаешь, о чем я.

Морген усмехнулся.

– Короче, Морген, Я сейчас к Профу, собираться в поход. Пригласи нужный людей завтра к вечеру.

– Давай, на связи.

– Кошмарик, голюцинация ублюдочная, ты нахрена всю закуску сожрал? Платить за тебя опять я буду?

Кошмарик винвато посмотрел на меня, широко расставил свои лапы, и сморщил лицо, громко кряхтя.

– Это то, о чем я думаю?

– Надеюсь нет...

Тут раздался громкий смачный пук и по столу покатился идеально круглый золотой шарик, сантиметров двух в диаметре. Запахло мертвечиной. Морген осторожно ущипнул себя.

– Давай забудем о том, что мы сейчас видели?

– Не возражаю.

Глава 15

Я вышел из таверны, так и не прикоснувшись к шарику на столе.

В лавке Профа были изменения. Вдоль книжных полок стояли лавки, на стене появилась грифельная доска.

– Анатолий Васильевич! Вы еще меня не забыли?

– А, Олег Петрович, проходите, проходите. О Вас сложно забыть. Ваши действия прямо притягивают к себе внимание. Если разрешите, вставлю Вашу фамилию в свою статью.

– Что за статья? На соавтора я явно не тяну.

– Роль хаотической личности в процессе развития мира. Гранд, кстати, дали в одном историческом сообществе, они сотрудничают с Москвским институтом соционики. Те, кстати, просчитывают развитее общества как математическую функцию. Где каждому члену общества эквивалентно некое математическое преобразование. Обычно это умножение на константу, но есть и более сложные варианты. Так вот, в контексте данной игровой реальности, которая кстати, представляет собой линеаризированный вариант реальности всеобщей, люди, подобные Вам, не просто вносят изменения в общее уравнение общества, а кардинально меняют начальные условия...

–И происходит перерасчет значения ценности каждого участника общества. И не всегда пропорциональный.

– Совершенно верно! Так вот, моделировать процесс возникновения самой структуры общественного уравнения крайне проблематично. Особенно в реальном мире. Тут проще, но не на много. Система мира виртуального обладает намного большей чувствительностью. В общем, для моделирования необходимо пошагово изучить этот процесс, благо, виртуальная среда ничего не забывает и все учитывает. А еще необходим сам процесс.

– Который я собой и олицетворяю. Профессор, не стесняйтесь. Сами подумайте, какой молодой человек откажется стать объектом такого внимания? Смело пользуйтесь моими данными, и если возможно, даю персонально Вам доступ к собственным игровым логам, и информации. Но использовать и разглашать их можно только в сугубо научных целях, и не в каких более.

Нравится мне эта возможность устных соглашений и договоров!

– Хм, о большем я не смел и мечтать!

– Наслаждайтесь! А что это тут у вас происходит? Откуда скамейки и парты?

– А, это тоже последствия Ваших поступков. Нынче возрос интерес к истории двадцатого – двадцать первого веков. Коммунизм врезапно пошел по пути ретроспективного возрождения. Естественно, с учетом исторической и инфраструктурной деформации понятий и процессов.

– И кто же посещает лекции?

– Многие, две трети местных, треть игроки.

– И не вызывает никакой коллизии то, что вы не игровым персонажам рассказываете историю мира, их мир породившую?

– Нет, никаких негативных последствий это принести не может.

– Уверены?

– Конечно!

– Ну ну...

Забывает профессор, что кто–то играет неигровых персонажей. И он то, наверняка мыслит крайне тезисно, логично, а значит может воспринять коммунизм в самом деструктивном его виде. Но время покажет.

Разместился я у Профа на диване в гостиной. Правда, желание поспать было задавленной увиденным на полке томиком писателя, которого, при моей жизни, считали скандальным, трешевым, и импозантным, я считал остроумным и жизнеутверждающим, а потомки, вот посчитали классиком. Одна небольшая книжка вмещала в себя объем полного собрания сочинений. В итоге, огромный массив текста столкнулся с моим скорочтением, и на утро томик был полностью проглочен. Хорошо быть набором байтов, теперь я мог, в любой момент заглянуть на любую строчку теста.

В этот раз я собирался основательно, облачившись по полной, в плаще Таинственного незнакомца, с ножами за поясом и посохом–копьем в руках.

Первым делом я пошел к кузнецу. Вакула встретил меня неприветливо, метнув с порога тяжелый кузнечный молоток.