Реабилитация

«Москва, 26.10.53 г. 17 53. Дорогие Любовь Абрамовна, Таня, Зина и Андрей! Только что, заехав на минуту домой, я получил Вашу телеграмму, отправленную 2,5 часа тому назад, и отвечаю на нее первую – я никому еще не отвечал. Из всех полученных мною поздравлений – Ваше самое для меня дорогое. У всякого человека, прожившего такую долгую, разнообразную и нелегкую жизнь как моя, постепенно создается свой собственный незримый Пантеон. В нем Семен Петрович занимает совсем особое место. Во-первых, я всегда считал его самым талантливым не только из моих учеников – а я ими избалован – но из всех наших физиков, по своему возрасту соответствующих моим ученикам. Только в последнее время появился Андрей Сахаров – трудно их сравнивать и потому, что времени много ушло, и потому, что научный склад у них разный, и потому, что Сахаров полностью сосредотачивает все свои душевные силы на физике, а для С.П. физика была только ≪prima inter pares≫ (первая среди равных, прим. автора) – и поэтому можно только сказать, что по порядку величины они сравнимы друг с другом. Но помимо всего этого С.П. был одним из самых близких мне людей по своему душевному складу – хотя мы были очень разные люди, но ни с кем из моих учеников – а я многих из них очень люблю – у меня никогда уже не создавалось такой душевной близости. И поэтому из всех ушедших примерно одновременно мне всегда острее всего в памяти двое – мой брат и С.П. Я знаю, Вы поверите мне, что мне действительно очень хотелось бы Вас повидать, что я пишу это не просто из любезности. С Вами, Любовь Абрамовна, меня связывает много и радостных, и горьких воспоминаний, а ведь за очень долгий промежуток времени мы с Вами виделись всего лишь раз почти мельком, осенью 42-го года. А с вами, Таня, Зина и Андрей, мне очень хотелось бы познакомиться – ведь видел я вас еще малыми детьми, и знакомиться нам надо заново. А мне очень, очень хотелось бы познакомиться с вами и приглядеться, как отразились и преломились в вас отцовские черты. Вряд ли мне придется скоро попасть в Свердловск, но теперь, когда Сергей Васильевич (Вонсовский – прим. автора) член-кор., может быть, вместе с ним и Вы все или кто-нибудь из Вас соберетесь в Москву в одну из его поездок – а тогда Вы обязательно зайдете ко мне, я на это рассчитываю. Ваш Иг. Тамм».[10]

Вот такого человека, интеллектуала, ученого-физика, который мог еще очень многое сделать для науки и экономики страны, раздавила машина политических репрессий 30-х годов.

Рабский труд. Фото из открытых источников

Сотрудники управления НКВД по Свердловской области Варшавский, Ревинов и Парышкин, принимавшие непосредственное участие в расследовании дела С. П. Шубина в 37-м году, выбивавшие из него признание вины, впоследствии были осуждены судом за грубейшие нарушения социалистической законности и фальсификацию следственных дел.

Определением Военного Трибунала Уральского военного округа № 209 от 7 февраля 1956 года Семен Петрович Шубин был посмертно реабилитирован полностью. В определения сказано: «…С. П. Шубин был арестован и заключен в ИТЛ безвинно… Постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 9 апреля 1938 года в отношении Шубина Семена Петровича отменить и дело о нем производством прекратить за отсутствием состава преступления».

Всегда считал, что реабилитация безвинно пострадавших не может ограничиться только юридическим актом (хранящимся где-то на полках архива, следовательно, в безвестности), удостоверяющим, что человек не совершал никакого преступления. Реабилитация должна носить комплексный характер, включая и восстановление общественно-политических и моральных прав личности. Свежий ветер перемен смыл в 90-е годы с названий улиц и городов имена многих, причастных к злодеяниям. Но не должны бесследно исчезнуть имена незаконно репрессированных граждан. В газетной статье я предложил тогда на доме, где жил Семен Петрович, установить мемориальную доску, и одну из улиц Екатеринбурга – города, где он так много успел сделать для Отечества за короткую и яркую жизнь, назвать его именем.

Лагеря и тюрьмы НКВД в те мрачные годы сломали судьбы миллионов людей. Они могли бы сеять хлеб для страны, варить сталь, уничтожать врагов на полях сражений. Рубили под корень и самых талантливых. Что это было за время?! И не будет ли возврата к старому? Вопросы кувалдами стучат в висках, не давая покоя.

В один из приездов в тогда еще Свердловск председатель КГБ СССР В. А. Крючков на совещании как-то обронил: «Я недавно прочел несколько таких дел. У меня остатки волос поднялись дыбом».

Это сказал опытнейший профессионал, руководивший советской разведкой, человек, умудренный немалым жизненным опытом. А что же мы, сотрудники госбезопасности молодого и среднего поколений?

Вышка охраны в лагере. Фото из открытых источников