Реабилитация

В августе 1990 года в ходе работы по реабилитации жертв репрессий Управлением КГБ СССР по Свердловской области была направлена информация в Свердловский областной комитет КПСС для восстановления Карпеко К.Г. в членах партии. Одновременно было принято решение о занесении его имени на пилоны Мемориала участникам революции и гражданской войны, который тогда планировали соорудить в городе Свердловске. Ныне это Мемориал жертвам политических репрессий на 12 километре Московского тракта.

Заключенные в исправительно-трудовом лагере (ИТЛ). Фото из открытых источников

Как капитан НКВД Шариков «разоблачил» царского поручика Булгакова

В 1937 году для демонстрации своего рвения некоторые сотрудники НКВД Свердловской области придумали две крупные контрреволюционные организации, «вражескую деятельность» которых якобы «раскрыли». Я внимательно изучил эти оба дела. Первое «разоблачение» было в Коми-Пермяцком округе, входившем тогда в границы Свердловской области. Там арестовали около 2000 человек, часть из них расстреляли.

Вторая организация, т. н. «Уральский повстанческий штаб», была «вскрыта» непосредственно под Свердловском.

Победную реляцию, что на Урале существует такой штаб, начальник УНКВД области Дмитриев отправил буквально через два месяца после начала волны репрессий 1937 года. Он писал, что вся область этим «штабом» делилась на шесть округов. В каждом округе были «повстанческие полки, батальоны, изъято столько-то оружия». А родился этот «повстанческий штаб» в одну из командировок капитана госбезопасности Шарикова в город Нижний Тагил, где местные сотрудники, по мнению начальства, плохо работали над выполнением плана по борьбе с «врагами народа».

В Тагиле в то время был арестован поручик царской армии Булгаков, который отказывался от всех обвинений в свой адрес. По материалам архивного дела видно, что вдруг, после встречи с Шариковым, его показания в один день резко поменялись. Он сообщил, что был начальником штаба глубоко законспирированной организации – «Уральского повстанческого штаба», и показал в первом же протоколе допроса, в отличие от рукописных многих других, напечатанном на машинке на 38 листах, что у него дома хранятся списки «повстанцев» на 1360 человек. Списки эти «нашли», и начались аресты…

Уже в 39-м году в ходе следствия по делу Шарикова, который был расстрелян за фальсификацию следственных дел, выяснилось, что мысль о «тайной организации» и список лиц с компроматом, который хранился в Нижнетагильском отделе НКВД, дал поручику Булгакову именно он – капитан НКВД Шариков, посулив свободу за «разоблачение врагов народа». В этот штаб якобы входили организация церковников во главе с митрополитом Холмогорцевым, шахтеры Богословских копей, военнослужащие и начальник штаба Уральского округа Василенко.

Булгаков был, конечно же, расстрелян в числе первых, а Дмитриев в 37-м году за проведение этой и других операций был награжден орденом Ленина и стал депутатом Верховного Совета страны.

Вот так формировался механизм массовых незаконных арестов, избиений, «признаний», расстрелов и ГУЛАГа…

Родственники реабилитированных лиц на Мемориале памяти жертв репрессий. Фото из открытых источников

Капралов Михаил Иванович Мысли, прочитанные после смерти

Вот еще одно имя, которое мы могли и не узнать, не вспомнить, если бы не кропотливая целыми сутками работа чекистов-сотрудников подразделения Леонида Плотникова Управления КГБ СССР по Свердловской области. С их непосредственным участием были восстановлены честные имена более чем 11 тысяч безвинно пострадавших; было выявлено место массовых захоронений репрессированных на 12 километре автотрассы Свердловск – Первоуральск: совместно с обществом «Мемориал» была подготовлена «Книга памяти жертв репрессий».

Начальник охраны Свердловской железной дороги (с 1934 по 1937 годы) Капралов Михаил Иванович[14].

…Его доставили в сопровождении вооруженного конвоя в здание, где дело должна рассмотреть выездная сессия Военной Коллегии Верховного Суда СССР.

О чем он думал в последние минуты перед вызовом в зал суда? Наверное, в нем теплилась надежда, что страшная ошибка вот-вот развеется как дым, и он выйдет отсюда вновь свободным, вдохнет полной грудью горьковатый запах тополиных листьев на главном проспекте города. Свобода восстановит силы быстрее любых лекарств. А дома, совсем недалеко – на улице Челюскинцев – ждут его любимая жена Мария Александровна и дочь Нина. Он обязательно пойдет пешком до самого дома, чтобы выветрился из одежды этот ненавистный тюремный запах, которым за год пропиталось все тело…