Реабилитация как это было 1953-1956

И все это «гениально», говорим, что разгромили врага под руководством гениального Сталина. Нет, враг разгромлен был в результате сплочения партии, сплочения трудового народа вокруг партии и невероятного количества жертв. Мы пролили крови столько, сколько ни в одной войне не проливали и половины этой крови, потому что глупо была подготовлена война, глупо была подготовлена оборона. Ведь когда К[ирпонос], который погиб в войне, написал Сталину, что немцы подошли к Бугу, заранее все подготавливают и в ближайшее время, видимо, перейдут в наступление, что надо выбить противника и создать надежную оборону, укрыть наших бойцов, из Москвы был ответ, что это провокация и никаких работ не делать. И довел до такого состояния, что когда началась война, даже тогда, когда прибежал немец-солдат и сказал, что наступление будет в 3 часа ночи, то из Москвы последовал приказ: на выстрелы не отвечать, потому что считали, что это не война, а провокация отдельных недисциплинированных частей немецкой армии и если ответим, то это будет поводом к началу войны.

Это говорит о полной деморализации руководства Сталина. Он и в этот момент боялся, как кролик боится удава, Гитлера, всеми мерами хотел умаслить его, чтобы избежать войны. Но об этом надо было думать раньше. Гениальности и прозорливости у руководителя в тот момент не оказалось. И если разгромлен враг, то это не в результате гениального руководства. В военных делах он ничего не смыслил, он чуть ли не с глобусом выходил, когда ему докладывали обстановку, он из-за голенища вытаскивал карту, на которой был помещен чуть ли не весь мир. И это называется военное руководство. Или возьмите гибель наших войск под Харьковом в 1942 году. Маршал Баграмян сидит здесь, он подтвердит. Он был начальником оперативного отдела Юго-Западного фронта, когда сложились тяжелые условия и было принято правильное решение. А что Сталин сделал? Он отменил это решение и приказал продолжать выполнять решение на окружение Харькова и захват Красногорска. И это в то время, когда нависла угроза окружения всей нашей многочисленной военной группировки. Отдал такой приказ, сел за стол и начал пить, ведь он пьянствовал. Я звоню Василевскому и умоляю: возьмите карту, покажите Сталину, какая обстановка, что нельзя продолжать, надо изменить решение, надо принять решение, которое мы разработали вместе с Тимошенко. Василевский сказал, что Сталин рассмотрит и сам даст указания, а мне лично сказал, что не пойдет ему докладывать. Тогда я позвонил Сталину на дачу, но он не подошел к телефону, а подошел Маленков. Я Маленкову говорю, что хочу говорить лично со Сталиным. Сталин передает через Маленкова, чтобы я говорил с Маленковым. Я вторично прошу, что хочу доложить Сталину о тяжелом положении, создавшемся у нас. Он не соизволил пройти десять шагов от стола, где он сидел, до телефона, чтобы выслушать меня, а ведь я звонил с фронта, и опять подтвердил, чтобы я говорил через Маленкова. Тогда я вынужден был через Маленкова передать, чтобы он отменил свои указания. Он выслушал и говорит: «Оставить». А что получилось? Погибло наших войск около 400 тысяч человек. Вот вам «гений». Если бы он принял наше решение, войска эти не погибли бы, потому что были предусмотрены такие мероприятия, которые обеспечивали их сохранность.

После войны в разговоре Маленков сказал, что Хрущев был прав, когда звонил по поводу этой операции, и напрасно его не поддержал Сталин. Но как сказать, что он не прав, ведь он «гений», а гений не может быть не прав, все, кто угодно, не правы, а гений всегда прав. Поэтому, несмотря на такие колоссальные жертвы, у него ни стыда, ни совести не хватило признать это. И он никому никогда не признавался, хотя и делал много тяжелых ошибок и в марксистских положениях и в своей практической деятельности.

* * *

По руководству сельским хозяйством. Почему мы, простые смертные люди, вышедшие из народа — рабочих, крестьян, служащих — из которых состоит руководство ЦК и Президиума, почему мы увидели катастрофическое положение, которое сложилось в сельском хозяйстве, и почему этого не увидел Сталин? Говорили ли об этом Сталину? Да, говорили. Выдвигал он этот вопрос? Нет, потому что последнее время он заперся в четырех стенах и никуда не выходил, а это «последнее время» насчитывает не годы, а десятки лет. Он страну и сельское хозяйство изучал только по кинофильмам, а кинофильмы делали лакированные, подкрашенные, что ни кинофильм, то столы ломились от яств, от обилия индеек и гусей, которыми объедались. И он представлял себе, что так едят крестьяне, а на самом деле этих гусей и кур ели загримированные актеры, а стоимость оплачивалась Министерством кинопромышленности. А ведь Ленин принимал ходоков-крестьян, сам ездил на открытие маленькой гидростанции, произносил речь. А где был Сталин? Нигде, его последняя поездка относится к 1929–1930 году на село в Сибирь по хлебозаготовкам. Но это не продовольственная сторона, а выколачивание хлеба, это уже милицейские функции.