Реабилитация (ЛП)

Аида отвернулась, покусывая идеально лакированный ноготь, словно хотела скрыть

зарождающиеся эмоции. Мужчина нежно погладил её волосы — жест, который дарил ей

несколько раз внутри и за пределами кровати. Он тут же отдёрнул руку, как будто сожалел о

такой инстинктивной близости.

— Аида, я никогда не забуду твою преданность. И всегда всё сделаю, чтобы помочь

тебе. Ты знаешь, у меня тысяча недостатков, но среди них нет неблагодарности. Скажи

водителю куда тебя отвезти.

Он вышел из машины, махнул проезжающему такси, сел и исчез в ночи.

* * *

Ощущение шелковистых волос Аиды под его рукой вызвало у Даниэля неожиданную

дрожь, сильнее, если такое возможно, чем, когда смотрел несколько секунд на девушку возле

дома. Жест был безобидный, утешительный, дружеский, но он напомнил, как ласкал Лорен, и

заставил Даниэля понять, что девушка в этот момент нужна ему больше, чем алкоголь и

белый порошок. И что он не мог заменить одну кожу другой, один рот другим, одну киску

другой. Даниэль хотел Лорен, только её, всем телом и всем разумом, с насильственной и

эгоистичной интенсивностью.

«Ты никогда не завяжешь по-настоящему, просто переходишь от одного наркотика к

другому, более тяжелому. Теперь у меня эта грёбаная нужда в ней. Я должен обладать ею и

ничего не могу с этим поделать. Я хочу стать для неё незаменимым, какой она стала для

меня».

Так размышлял по пути в новый, ещё незнакомый ему дом Даниэль, — мёртвый актёр, неудавшийся актер, наркоман, извращенец, тот, кого не хотели снимать. Его больше не

волновало даже это. Всё, чего он хотел, чтобы Лорен согласилась увидеть его снова. Только

один раз, и он был уверен, что сможет привязать её к себе. Окружённый запахом пота и

сигарет в безымянном и потрёпанном такси, Даниэль, наконец, нашёл слова, которые он

тщетно искал весь день, писал и стирал тысячу раз; он сразу же написал их и отправил ей, даже не перечитывая.

Я никогда не думал, что это будет наша первая и последняя ночь вместе.

Глава 17

Ночь тянулась очень долго и нервно в ожидании ответа, который никак не приходил.

Новый дом был обставлен со всеми удобствами и давал ощущение приятной интимности. От

этого, как только пересёк порог, Даниэль сразу почувствовал умиротворение; правда, новое

жилище также напомнило, что этим чувством благополучия ему не с кем поделиться. Лорен

не спешила с ответом на сообщение по причинам, которые от Даниэля ускользали, а

неопределённость погружала в ряд агрессивных кошмаров и в неожиданное состояние

прострации. В его возрасте, и с таким жизненным опытом, он никогда не подумал бы, что

будет настолько уязвим от настроения женщины. В мыслях, похожих на бред, звучало

множество гипотез, почему девушка не бросилась перед ним на колени после такого

заявления. Впрочем, даже на мгновение Даниэль не думал, что его поймала на крючок

интриганка.

На коже оставалось слишком живое и жгучее воспоминание о свежести Лорен, её

наивности, о спонтанности, с которой отдавалась происходящему, об абсолютном

самозабвении, с которым она подарила себя, тело и душу. Нет, Лорен не ответила потому, что

имелась другая причина, выходящая за пределы её воли.

Ломая голову по поводу причины и размышляя о том, как сильно он скатился, что с

ним сразу не связались, нарушило сон Даниэля. И на следующее утро, проснувшись, он

почувствовал себя развалюхой. Просматривая свежие газеты за чашкой кофе, он задавался

вопросом, не стоит ли проявить настойчивость и отправить второе сообщение, когда сотовый

телефон издал звуковой сигнал, заставляя его вздрогнуть так сильно, что на скатерть

пролилась обжигающая жидкость.

В моей жизни это была бы самая красивая мечта, но такой человек, как я, не

может позволить себе мечтать. Я желаю тебе всего наилучшего, Даниэль, я никогда тебя

не забуду.

— Бля, бля, бля! — заорал Даниэль в плену неконтролируемого гнева, швыряя

телефон на пол.

Шум трескающегося стекла вернул его в себя. Даниэль бросился на четвереньках

искать мобильный под столом, и лихорадочно перечитал послание Лорен, ломавшееся между

трещинами дисплея.

«Это невозможно, — повторял он про себя, — невозможно. Где я ошибся?»

Почему она отказала, именно когда он был уверен, что между ними создалось нечто

особое? Чего Лорен боялась? Возможно, неправильно его поняла и опасалась, что он хочет её

снова за деньги? Она обиделась? Проклятье, как она смогла понять, что он нуждается в ней?

Даниэль закурил на террасе виллы сидя в плетёном шезлонге, устремив взгляд на

частную рощу, которая изолировала от окружения. Разум работал на безумной скорости, отбрасывая одну стратегию за другой.